Выбери любимый жанр

Оценить:

Женщина Габриэля

Оглавление

По краю фарфоровой тарелки шло синее кольцо рисунка.

Виктория ела с удовольствием. Когда она доела последний ломоть ветчины, последний кусочек яйца, последнюю корочку слоеного круассана, то поставила крышку обратно и вынесла поднос в коридор.

Темноволосый мужчина — моложе Габриэля лет на десять — повернулся к ней с обнаженным пистолетом.

Она его удивила.

Он её удивил.

— Пожалуйста, передайте повару, что завтрак был очень вкусным, — спокойно сказала она, протягивая поднос.

Темные глаза мужчины медленно осмотрели голубое шелковое одеяние, обнажающее плечи Виктории.

В его взляде скользнула искра озорства.

Очевидно, что проституция не лишила его ни радости, ни желания.

— Благодарю, мадам. — Он спрятал пистолет под черный пиджак, улыбнулся и взял поднос. Голос был мягким, вежливым и соблазнительным. — Пьер будет польщен.

Её сердце пропустило удар. Он действительно был красив.

— Спасибо. — Виктория смущенно заколебалась. Она глубоко вздохнула. В действительности, не было нужды смущаться, — она ничем не смогла бы шокировать обитателей дома Габриэля. — Пожалуйста, передайте Пьеру, что я буду весьма благодарна, если в следующий раз поднос сервируют коробочкой с презервативами…

Глава 11

Лондонский воздух был влажным и холодным. Желтый туман окутал город.

Габриэль лениво покачивал серебряной тростью.

Пришло время охоты.

Он знал адрес, который искал — он только не знал, был ли на месте нужный ему человек.

Габриэль без труда нашел этот городской дом; он располагался прямо напротив парка.

Голоса детей наполняли желтый сумрак, окутавший Лондон. Дети пели песенку про лондонский мост, их няньки отводили душу в досужей болтовне.

Никто бы не заметил двух мужчин, прогуливающихся в тумане. А если бы и заметил, то все равно не смог бы распознать.

— Чищу обувь, всего пенни, дяденька, — предложил сиплый голосок.

Габриэль взглянул в глаза шестилетнего паренька, скорее приставшие шестидесятилетнему старику. И позволил натереть свои ботинки.

Но он не думал о ботинках. Он не думал о человеке, которого искал.

Габриэль думал о Виктории.

Она хотела спасти ангела.

Габриэль не был ангелом.

«Как женщина любит мужчину?..»

Майкл любил Габриэля. Его любовь разрушила жизнь Габриэля.

Гастон утверждал, что служащие Габриэля любили его. Их любовь позволила Габриэлю разрушить их жизни.

Ни одна женщина никогда не любила Габриэля.

Он никогда не просил, чтобы женщина полюбила его.

Чистильщик присел на корточки, и Габриэль смог наблюдать за его работой. Молодые-старые глаза вспыхивали синими огоньками.

«Виноват мужчина, использовавший ваше желание против вас, а не вы, сэр».

Габриэль убрал ногу с коробки и бросил чистильщику флорин.

Дверь в доме отворилась.

Показалась женщина с двумя маленькими девочками восьми и десяти лет. Она была в сером плаще и шляпке без полей; девочки — в меховых шапках и с муфтами.

Гувернантка взяла обеих девочек за руки.

Виктория говорила, что не все дети милы. В голове Габриэля мелькнула мысль — любила ли она этих девочек?

Смогла бы полюбить детей ублюдка?

Он подождал, удостоверяясь, что девочки с гувернанткой направились в парк.

Да, пошли.

Пропуская девочек через ворота, гувернантка заслонила их от Габриэля. А затем они все исчезли в тумане.

Какой-то мальчишка бойко торговал булочками.

Виктория не завтракала, пока он был с нею. Поела ли она после того, как он ушел?

Габриэль купил коричную сдобу. Едва он успел ее доесть, как дверь дома отворилась вновь.

Появился мужчина, которого искал Габриэль.

В правой руке у него была обычная трость красного дерева.

Однако серебряный набалдашник трости Габриэля служил напоминанием, что ничто не является тем, чем кажется.

Габриэль отошел от ворот парка. Он неспешно пересек улицу, ловко переступив через кучу навоза, когда проскальзывал между громыхающим омнибусом и телегой, запряженной мулом. Затем ступил на тротуар.

Мужчина медленно спустился по ступенькам и повернул на север, в противоположную парку сторону.

В тумане слышались шаги. К ним присоединились шаги Габриэля.

Переложив трость в правую руку, Габриэль расстегнул пальто и из кобуры у плеча вытащил самовзводный револьвер; он спрятал его под сюртуком.

Мужчина немного ускорил шаг.

Впереди, на углу улицы, стоял полисмен. Навстречу ехал двухколесный экипаж, и мужчина поднял руку, чтобы остановить его.

У Габриэля не оставалось выбора, кроме как немедленно действовать.

— Сэр. Сэр! — Габриэль нагнал мужчину. Стараясь говорить мягким спокойным голосом, он спросил:

— Вы мистер Торнтон?

Мужчина замер и настороженно посмотрел на Габриэля со все еще поднятой рукой. Он был среднего возраста, консервативно одетый, с бледным узким веснушчатым лицом.

Он не был похож на человека, который терроризирует женщин. Между тем Габриэль знал, что сам выглядит именно таким, каков он есть на самом деле: человек, который убивал и убьет снова.

— Да, я, — нервно ответил мужчина.

Это была первая ошибка.

Ни одинокий мужчина — ни, тем более, одинокая женщина — никогда не должны признаваться в своем имени незнакомцу на улице.

Габриэль безжалостно использовал в своих интересах его доверчивость.

— С вашей дочерью Пенелопой произошел несчастный случай, сэр. Гувернантка, мисс Аберкарти, попросила, чтобы я сбегал за вами, — женщина в бюро по трудоустройству, которую расспросил Дэвид, была более чем рада услужить такому симпатичному мужчине и рассказать все, что он пожелал узнать.