День Победы

Оглавление

172

Полковник бросал слова в угрюмые лица своих бойцов, тех, кто вызвался навести порядок в балансирующей на грани хаоса стране. А те слушали, молча, не сводя хмурых, тяжелых взглядов со своего командира.

— Рота, слушай мою команду! — Рыкнул Беркут. — Налево! К куче щебня бегом марш!

Строй шелохнулся, и над военным городком поплыл грохот тяжелых ботинок, выбивавших каменную крошку из потрескавшегося асфальтового покрытия плаца.

— Капитан, — Беркут окликнул Терехина, сопровождавшего рекрутов. — Капитан, на марш броске присмотри за этими, «расписными», — полковник указал на державшихся плотной кучкой парней с блатными наколками. — Три шкуры с них спусти! Мне этот уголовный сброд в подразделении не нужен!

— Ясно, командир! Всю дистанцию будут в противогазы блевать, урки!

Терехин понимающе кивнул. Привыкший командовать обычными солдатами, он и сам с неодобрением смотрел на явных уголовников, уже, кажется, начавших устанавливать свои порядки в только сформированной роте. И если бы Беркут не подмел плац их вожаком, бывший офицер Внутренних войск был уверен, что чуть позже проделал бы не что подобное лично.

Толпа людей в камуфляже, уже не штатских, но еще не бойцов новой полиции, бегом, грохоча ботинками, направилась к выходу из расположения. Наблюдавший за ними Беркут только вздохнул. Этим людям, самым разным, предстоит защищать свою страну от врагов внутренних и внешних, и бывший майор спецназа был намерен делать это так, чтобы у американских надсмотрщиков не было повода задерживаться в России. но для этого толпу предстоит превратить в сплоченное подразделение, привить каждому дисциплину, приучить к беспрекословному выполнению приказов. Работы было море, и Тарас Беркут хотел начать немедленно.

Глава 6. Край партизанский

Красноярский край, Россия — Коноша, Архангельская область, Россия 14 октября

Ажурная стрела подъемного крана медленно поплыла вверх, стальные тросы туго натянулись, и, наконец, из широкого жерла шахты показалась цилиндрическое тело ракеты. Мощный кран медленно вытягивал ее, словно вытаскивал мифического дракона из своей пещеры, а рядом уже ждал, ворча мотором, огромный тягач МАЗ с прицепом, чтобы увезти ракету в безопасное место. И уже там ее окончательно превратят из смертоносного оружия в груду бесполезного металлолома, слив ядовитое топливо, даже пары которого смертельно опасны, отделив головной обтекатель и сняв ядерные боеголовки. И тогда межконтинентальная баллистическая ракета Р-36М2 «Воевода» окончательно прекратит свое существование, и кто-то далеко за океаном вздохнет свободно, зная наверняка, что на его дом отныне не нацелено это чудовищное оружие.

Командующий Шестьдесят второй ракетной дивизией Ракетных войск стратегического назначения из последних сил крепился, наблюдая, как рушится мощь его страны, много десятилетий державшая в страхе многочисленных врагов, заставлявшая весь мир смотреть на Россию с уважением. Лидеры страны однажды сделали ставку именно на ракетное оружие, в отличие от американцев, развивавших авиацию и подводный флот, совершенствуя его, доводя до идеала. И ракетный комплекс «Воевода», известный всем недругам как SS-18 «Сатана», пожалуй, представлял собой вершину технической мысли.

Генерал Шульгин, как никто иной, представлял мощь Р-36М2, до поры дремавших под землей, в защищенных от всех мыслимых и немыслимых угроз шахтах, чтобы взвиться в небо демонами мщения, если придет приказ. Колоссальное сооружение массой двести одиннадцать тонн и длиной более тридцати четырех метров было предназначено для доставки десяти восьмисоткилотонных боеголовок и целой груды ложных целей комплекса преодоления противоракетной обороны на расстояние одиннадцать тысяч километров, в другое полушарие. Отсюда, из красноярской тайги, «Воеводы» могли поразить цель в любой точке планеты. Единственной ракеты, которую ничто не в силах было остановить, хватило бы, чтобы превратить в безжизненную, покрытую стекловидной массой пустыню любой из американских штатов. Выпущенные в едином залпе все двадцать восемь Р-36М2, «главный калибр» Шестьдесят второй дивизии, могли уничтожить целую страну. А теперь те же руки, что лежали на кнопках пуска, извлекали ракеты из шахт, превращая чудовищное оружие в груду металлолома.

Командующий ракетной дивизией сжимал кулаки, желваки играли на скулах. Хотелось рыдать от отчаяния — он сам, своим приказом, почти своими собственными руками сейчас крушил мощь своей родины. Генерал чувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. для него ракеты вовсе не были адским оружием, это был не меч, но щит его страны, за которым могли спокойно прожить свою жизнь миллионы обывателей, его народ.

А вот стоявшие рядом американцы только что не приплясывали от восторга, наблюдая, как «Воеводы», одна за другой, извлекают из шахт, превращая в бесполезное железо, начиненной ядовитым ракетным топливом. Несколько офицеров, полковники, майоры с нашивками Военно-воздушных сил США довольно улыбались, что-то говоря друг другу в полголоса.

— Суки! — глухо прорычал под нос себе Анатолий Шульгин.

С какой радостью бы генерал отдал приказ своим бойцам скрутить этих надменных, самодовольных «туристов» из-за океана, распоряжавшихся здесь и сейчас, точно хозяева. Но кроме горстки офицеров, почти безоружных, вооруженных чисто символически лишь табельными «Береттами», здесь, на ракетной базе, находилась рота морских пехотинцев. Сейчас бойцы в полной экипировке, не выпускавшие из рук карабины М4, внимательно наблюдали за каждым движением русских ракетчиков, разумеется, безоружных. И те, злые, хмурые, без лишних слов продолжали делать свое дело.