День Победы

Оглавление

292

Глава 3. Курильская сага

Японское море 20 октября

Лейтенант Хироси Одзава, впившись пальцами обеих рук в леерное ограждение, не отводил взгляда от горизонта, словно там, в серой дымке, пытался рассмотреть очертания далекой земли. На самом деле ему это не удалось бы сделать, будь лейтенант вооружен даже самым мощным биноклем — только операторы радиолокационных станций десантного корабля «Осуми», двигавшегося курсом на север на всех парах, на мерцающих зеленоватым сиянием мониторах видели береговую линию.

Отчаявшись увидеть землю, Одзава скосил взгляд, привычно обнаружив в какой-то паре кабельтовых по правому борту «Осуми» силуэт фрегата «Ойодо» типа «Абакума» — «цепного пса» десантной эскадры, направлявшейся прямым курсом к острову Сахалин. Тяжелые волны, почти неощутимые для десантного корабля при его четырнадцати тысячах семистах тоннах полного водоизмещения, прихотливо играли фрегатом, крохой «всего» в две с половиной тысячи тонн и длиной от носа до кормы «только лишь» сто девять метров. В прочем, по сравнению с «Осуми» совсем не впечатлял и следовавший по левому борту, тоже примерно в двух-трех кабельтовых, эскадренный миноносец «Миоко» типа «Конго» — младший брат американского «Орли Берк», так же, как и последний, оснащенный системой управлении оружием «Иджис».

«Миоко», в подпалубных пусковых установках которого находилось девяносто зенитных ракет «Стандарт» SM-2, был основой противовоздушной обороны эскадры. Если команда эсминца подведет, то десантным кораблям — в состав группы помимо величественного «Осуми» вошли также танкодесантные корабли «Немуро» типа «Ацуми» и «Сацума» типа «Миура», следовавшие в кильватерной колонне — придется полагаться только на свои зенитки «Вулкан-Фаланкс». Но пока эсминец, возвышавшийся несокрушимой скалой, уверенно резал волны скошенным форштевнем, и сотни моряков и солдат на борту десантных судов могли чувствовать себя спокойно. Тем более, рядом был и фрегат — «Ойодо» был ключевым рубежом противолодочной обороны, хотя на появление здесь вражеских субмарин никто всерьез не рассчитывал.

Хироси Одзава не сомневался, что в точности так, как он любуется стремительными обводами эскортных кораблей, моряки с фрегата и эсминца разглядывают громаду десантного транспорта. «Осуми» действительно впечатлял — одна из крупнейших единиц Морских Сил самообороны, почти пятнадцать тысяч тонн водоизмещения, длина сто семьдесят девять метров, сквозная полетная палуба, как у настоящего авианосца, и по-авианосному же смещенная к правому борту надстройка-«остров». Именно с высоты надстройки лейтенант и созерцал открывавшуюся ему панораму.

— Мы всего в полусотне миль от цели. Скоро будет дан приказ начать высадку!

Прозвучавший справа от лейтенанта голос заставил Одзаву, погрузившегося в свои мысли, вздрогнуть, торопливо обернувшись. Рядом, с наслаждением затягиваясь только что прикуренной сигаретой, стоял командир роты Хироси Одзавы, капитан Такедо Йоши.

— Наконец-то наши политики решились взять то, что по праву принадлежит Японии, — довольно улыбаясь, словно и не ждал его впереди бой, первый, и, возможно, последний для молодого офицера, улыбнулся Йоши. — Северные территории не могут быть ничьими больше! Где-то там, на этих берегах, погиб мой дед, отражая русский десант в сорок пятом! Его взвод погиб до последнего человека, а дед встал к пулемету и продолжал вести огонь, пока русские, подкравшись сзади, не забросали его окоп гранатами! Он погиб, как самурай, и нам всем должно быть стыдно, что мы сейчас только решились сделать то, ради чего семь десятилетий назад были принесены такие жертвы!

Глаза Такедо Йоси горели, в нем кипел праведный гнев. Молодой, полный честолюбия и неподдельного уважения к предкам — самурайский меч давно погибшего деда не зря и сейчас висел на переборке тесной каюты — офицер негодовал, видя, как политики годами не прекращают бессмысленные споры, о чем-то пытаются договориться. И вот вся эта шелуха оказалась сброшена.

— А мой прадед погиб в тридцать восьмом, во время Номонганского инцидента, — вспомнил и лейтенант Одзава. — Он был летчиком-истребителем, летал на Ki-27. Те, кто видел, как все случилось, рассказали, что при заходе на посадку самолет моего прадеда атаковали русские. Сразу четыре И-16 навалились на него, почти полностью израсходовавшего и топливо, и патроны. Одного из русских мой прадед сбил, расстреляв остатки боекомплекта, а потом пошел на таран, ценой собственной жизни расправившись с еще одним врагом.

— Смерть, достойная воина, лейтенант! Ваш прадед сейчас в храме Ясукуни без сомнения, смотрит на нас! И мы не должны осквернить эту память! Мы помним своих славных предков, так надо и самим хоть немного походить на них, чтобы заслужить уважение тех, кто уже на небесах!

Такая возможность — заслужить благосклонность славных пращуров — должна была преставиться, и очень скоро. Причем не одному только Одазве или его командиру — на борту десантных кораблей находилось почти семьсот десантников, кроме того — несколько десятков танков и бронемашин, призванных усилить удар пришедшей с моря армии. И если уже устаревшие, но не списанные пока ввиду отсутствия замены «Немуро» и «Сацуми» могли высадить людей и технику лишь при помощи катеров, или еще проще — по носовой рампе прямо на берег, как это делали те же американцы на Окинаве шестьдесят лет тому назад, то «Осуми» обладал несравнимо большими возможностями.

Сейчас на палубе десантного корабля теснились тяжелые вертолеты CH-47J «Чинук», американской конструкции, но произведенных в Японии фирмой «Кавасаки». Всего шесть машин — больше взять на борт было просто нельзя, не хватило бы места. Они доставят на берег людей и легкое вооружение, позволяя кораблю оставаться на безопасном расстоянии.