Бремя молчания

Оглавление

— Кто там у них сейчас? — спрашиваю я, разворачиваясь к выходу.

— Логан Роупер, — говорит он.

— Отлично, — бормочу я себе под нос.

— Он просто оказался ближе всех… — смущенно оправдывается Туччи. — Чем он хуже остальных?

— Да ладно, все нормально, — говорю я, почему-то чувствуя себя виноватым. — Держи меня в курсе всего, что происходит. Звони, что бы ни случилось.

— Как по-твоему, похоже на дело девочки Макинтайров? — спрашивает Туччи.

— Не знаю. Такого никому не пожелаешь. — Я останавливаюсь у двойных дверей. — Я еду к Кларкам. У тебя есть еще что-нибудь важное?

— В общем… да. По «Четвертому каналу» с утра просят всех, кто видел девочек, звонить нам. Чем больше очевидцев, тем лучше. И еще. Два раза звонила миссис Макинтайр, просила тебя перезвонить ей. Спрашивает, может ли она чем-то помочь семьям пропавших девочек. Она хочет приехать.

— Только ее не хватало… — шепчу я. — Найди мне Фитцджералда. Нам нужно договориться, что сообщать СМИ. Когда ты в последний раз говорил с миссис Макинтайр?

— Минут сорок назад. Наверное, она уже в Уиллоу-Крик.

Я сажусь за свой стол. Поездку к Тони придется отложить. В конце концов, наши люди — и Роупер в том числе — прошли спецподготовку. Надеюсь, они окажутся на высоте. Наскоро набрасываю черновик своего выступления перед журналистами. Звонит мой телефон.

— Помощник шерифа Луис, — представляюсь я и слышу голос Фитцджералда.

— Луис, — без всякого вступления говорит он, — мне только что сообщили о следах за домом Кларков. Бригада криминалистов выезжает туда немедленно. Кто у вас там?

— Логан Роупер. С ним все нормально, кроме того, что… — Я умолкаю.

— Продолжайте. Выкладывайте. Вас что-то беспокоит, — уверенно говорит Фитцджералд.

— Роупер неплохой полицейский, но дело в том, что он — закадычный друг Грифа Кларка. Возможно злоупотребление служебным положением, — говорю я. Мне не по себе. Я тоже, можно сказать, связан с семейством Кларков, так что не мне рассуждать о злоупотреблении служебным положением, но я не доверяю Грифу и дружкам его тоже не доверяю.

— Понимаю, куда вы клоните, — говорит Фитцджералд. — Пошлите ему в помощь человека, которому вы доверяете полностью. Может, сами поедете?

— Тут тоже загвоздка, — говорю я. — Дело в том, что…

Лучше сразу рассказать ему про наши отношения с Тони. Прошлое не должно влиять на настоящее — и все же влияет. Я глубоко вздыхаю — и вдруг слышу чье-то тихое покашливание. Подняв голову, я вижу усталое, грустное лицо миссис Макинтайр.

— Я перезвоню. — Я нажимаю отбой и смотрю в лицо миссис Макинтайр. В свое время я надеялся, что больше не увижу ее, пока мы не найдем мерзавца, который сломал жизнь целой семьи. Изуродованное тело ее дочери Дженны мы нашли в лесу, почти в двадцати километрах от ее дома, на другом конце округа. В морге на опознании миссис Макинтайр упала в обморок. Мне пришлось поднимать ее с пола. Во время нашей с ней последней встречи она прокляла меня за то, что вынуждена хоронить дочь, не зная имени насильника и убийцы.

— Хочу помочь, — просто говорит она.

Я выдвигаю стул для своей гостьи и мнусь в нерешительности. Как объяснить, что Грегори и Кларкам сейчас нужно другое? Им не стоит лишний раз напоминать о том, что и их дочери тоже могут оказаться жертвами маньяка…

Мартин

Не могу сидеть на одном месте и ждать непонятно чего. Я говорю теще: надо бы выяснить, как идут поиски. Возвращаюсь домой. Останавливаюсь на нашей улице, Тимбер-Ридж-роуд. У дома Кларков целая толпа. Там что-то происходит. Мимо меня проносятся несколько патрульных машин, все заворачивают на дорожку, ведущую к дому Кларков. У меня учащается сердцебиение, похоже, меня вот-вот хватит инфаркт. Заставляю себя держаться, хотя и понимаю: даже инфаркт лучше тех страшных мыслей, что роятся в моей голове.

Солнце палит еще злее, если такое вообще возможно. Термометр на приборной панели показывает тридцать семь градусов — и это еще в тени! Выхожу из машины и плетусь к Кларкам.

Когда мы с Фильдой сюда переехали, нам понравилось, что дом стоит на опушке леса и соседей немного, всего четверо. Справа от нас живут Олсоны и Коннолли, а слева — Кларки и старая миссис Норленд. Дома разделены лужайками длиной почти в сто метров. В общем, мы, конечно, соседи, но никто не заглядывает друг другу в окна. Мы не пускаем Петру к Кларкам, когда Гриф приезжает на побывку — кажется, он работает где-то на Аляске, на нефтепроводе. Мы не говорим Петре, что не пускаем ее туда из-за Грифа. Объясняем: мол, Калли так редко видит отца, что мы не должны им мешать. Петра ничего не подозревает. Вряд ли ей известно о, так сказать, недуге Грифа. Калли ей точно ничего не расскажет.

По другую сторону дороги тоже растут деревья. Там не тот лес, что раскинулся за нашими домами, а широкий лесистый холм, который отгораживает нас от центра городка. Вдоль дороги расположены еще несколько таких же уединенных домов, как наши; живущие в них люди считают ближайшими соседями тех, кого видно издалека. У всех задние дворы плавно переходят в опушку леса. Я иду по дорожке. Под ногами скрипит гравий, камешки сделались тускло-желтыми от солнца и засухи. Еще издали я замечаю, что Антония стоит в палисаднике и разговаривает с полицейскими. Она оживленно жестикулирует, но лица ее я не вижу.

Меня обгоняет фургон, он тоже поворачивает на дорожку, ведущую к дому Кларков. Это телевизионщики, хотя надписи на борту я не разглядел и не понял, с какого они канала. Очевидно, они очень спешат. Сердцебиение снова учащается, я невольно ускоряю шаг. Можно срезать путь через задние дворы — возможно, мне удастся незаметно проскользнуть мимо репортеров и фотографов. Антония тоже видит фургон и уходит в дом, а полицейские идут журналистам навстречу. Они машут руками, приказывая водителю не подъезжать ближе. Я перебегаю луг, отделяющий меня от дома Кларков. Меня останавливает полицейский. Я весь взмок; наклоняюсь и стараюсь отдышаться. Интересно, почему здесь так много полиции?