|
Оценить:
|
Меа
4
Что в гибельной глуби их призрачных психик
Спит сном утомленным и томным?
Да! фон небоскребов, бипланов и трамов,
Листок с котировкой банкнота;
Но сзади дикарь, испещренный от шрамов;
След тигра иль только енота!
Нет, больше! там — примат, иль ящер, иль даже
Медуза и тускль протоплазмы!
И нет препарата (с патентом!) в продаже,
Чтоб с кошачьим сблизили глаз мы!
И только? Но также и мост (вспомним Ницше),
Бессмертный с копытом Силена!
И ты, человек, будешь некогда — низший
Тип, рядом с владыкой вселенной!
Поэты-пророки! вмещайте же в стих свой
Ту дрожь, чем живет головастик!
Мы смеем так делать! отметим мы с лихвой
Грядущий восторг голой власти!
16 июля 1923
ХВАЛА ЗРЕНИЮ
Зелен березами, липами, кленами,
Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,
В облаке жемчуг с краями калеными,
В речке сапфир, луч! вселенский кристалл!
В воздухе, в вольности, с волнами, смятыми
В песне, в бубенчике, в шелесте нив;
С зыбью, раскинутой тминами, мятами,
Сеном, брусникой; где, даль осенив,
Тучка нечаянно свежестью с нежностью
Зной опознала, чтоб скрыться скорей;
Где мед и дыня в дыханьи, — над внешностью
Вечной, над призраком сущностей, — рей!
Вкус! осязанье! звук! запах! — над слитыми
В музыку, свет! ты взмыл скиптром-смычком:
Радугой режь — дни, ночь — аэролитами,
Вой Этной ввысь, пой внизу светлячком!
Слышать, вкусить, надышаться, притронуться —
Сладость! но луч в лучшем! в высшем! в святом!
Яркость природы! Земля! в сказках «трон отца»!
Быть с тобой! взять тебя глазом! все в том!
26 июля 1922
В ДЕРЕВНЕ
НЕ ПАМЯТЬ…
Как дни тревожит сон вчерашний,
Не память, — зов, хмельней вина,—
Зовет в поля, где комья пашни
Бьет в плуг, цепляясь, целина.
Рука гудит наследьем кровным —
Сев разметать, в ладонь собрав,
Цеп над снопом обрушить; ровным
Размахом срезать роскошь трав.
Во мне вдруг вздрогнет доля деда,
Кто вел соху под барский бич…
И (клич сквозь ночь!) я снова, где-то,—
Всё тот же старый костромич.
И с солнцем тают (радуг льдины!)
Витражи стран, кулисы книг:
Идет, вдоль всей земли единый,
Русь, твой синеющий сошник!
Мужичья Русь! Там, вне заводов,
Без фабрик, — обреченный край,
Где кроет бор под бурей сводов,
Где домовой прет спать в сарай,—
Как ты в мечты стучишь огнивом?
Не память, — зов, хмельней вина,—
К стогам снегов, к весенним нивам,
Где с Волгой делит дол Двина!
30 сентября 1923
РОДНОЕ
Березка любая в губернии
Горько сгорблена грузом веков,
Но не тех, что, в Беарне ли, в Берне ли,
Гнули спину иных мужиков.
Русский говор, — всеянный, вгребленный
В память, — ропщет, не липы ль в бреду?
Что нам звоны латыни серебряной:
Плавим в золото нашу руду!
Путь широк по векам! Ничего ему,
Если всем — к тем же вехам, на пир;
Где-то в Пушкинской глуби по-своему
Отражен, склон звездистый, Шекспир.
А кошмар, всё, что мыкали, путь держа
С тьмы Батыя до первой зари,
Бьет буруном, в мечтах (не до удержа!):
Мономахи, монахи, цари!
Пусть не кровью здоровой из вен Земля:
То над ней алый стяг, — трезвый Труд!..
Но с пристрастии извечного вензеля
Зовы воль, в день один, не сотрут!
Давних далей сбываньем тревожимы,
Все ж мы ждем у былых берегов,
В красоте наших нив над Поволжьями,
Нежных весен и синих снегов!
8 марта 1923
ИЗ ЛЕСНОЙ ЖУТИ
Один — в лесную жуть, когда на муть речную
Луной наведены белесые глаза:
Качнуть извет ветвей, спугнуть мечту ночную
И тихо покатить колеса-голоса;
Ждать, как, растя, крутясь, наполнит чуткий шорох
Все тропы тишины, меж корней, вдоль вершин:
Скок диких коней, бег шотландских пони в шорах;
Скрип древних колесниц, всхлип лимузинных шин;
Следить, как там, в тени, где тонь трясинных топей,
Где брешь в орешнике, где млеет мох века,—
Плетясь, в туман всплывут сны пройденных утопий,
Под смех русалочий, под взвизг лесовика;
Гадать, что с выси есть мощь сил неудержимых.
Винт воль, скликающих со звезд свою родню,
Что в мировых тисках, в их неживых зажимах,
Глубь человечества мелеет день ко дню;
И вдруг на луг, к луне, вкруг речки, скоро белой
B дожде зари, стряхнув слезу с листка ль, с лица ль,
Поняв, что камней шквал то, в чаще оробелой,
Встал, меж гостей с планет, германский Рюбецаль.
16 — 17 июня 1922
УМИЛЬНЫЕ СЛОВА
Июньских сумерек лесная
Тишь, где все вычерты чисты,
И свисла сеть волосяная
Пред белой строчкой бересты.
Откуда? — юность не на дно ли
Все сбросила, и кто принес?
Не сны глициний и магнолий,
А северную сонь берез?
Гуди, сквозь годы, рой осиный:
Эрлкёниг, Рейн, бред Лорелей…
Как блекнешь ты под дрожь осины,
В томленьи мят с родных нолей!
Иль кровь, до внуков, донесла нам
Те взлеты кос, те взблестки сох,
И мох, ласкавший лоб Русланов,
В стовековой зной не иссох?
А заводь речки за отлогом
Ждет взгляда — подсказать про стих,
Где, старым ямбом, старым слогом,
Крен слов, умильных и простых.
22 июня 1922
ЛЕСНАЯ ТЬМА
Безлюдье. Глушь. Зеленоватый
Свет. Но в тиши есть голоса,—
