Операция «Минотавр»

• Предыдущая
• 63/161
• Следующая

И это совсем не для того, чтобы защитить Починкова, который пользовался дипломатическим иммунитетом и не мог быть арестован. Свидетельство миссис Джексон потребовалось бы американцам только в случае, если бы они решили объявить Починкова персоной нон грата. Камачо подумал о фотографии Терри Франклина в своем кармане, которую он хотел предъявить миссис Джексон для опознания. Он обсуждал вероятность такого опознания с Харланом Олбрайтом.

И Олбрайт не стал терять времени. Зачем рисковать? Зачем ставить под угрозу ценного агента? Вряд ли он сам нажимал на спусковой крючок. Просто звонок из автомата – и миссис Джексон отправляется прямиком на кладбище.

Способность убивать людей одним телефонным звонком – высшее проявление власти, не так ли? А эти невежественные шарлатаны на островах Карибского моря до сих пор втыкают иголки в кукол. Где им понять, насколько продвинулось человечество благодаря научно-техническому прогрессу, благодаря гигантским достижениям строгой, объективной науки. Через две тысячи лет после Рождества Христова убийство перестало быть чем-то ненадежным, оно теперь не подвергается влиянию таинственных сил, мистических символов, не зависит от положения Луны и солнца. Мы, цивилизованные современные люди, просто делаем легкое движение пальцем…

Камачо вымыл тарелку, стакан и вилку. Где-то тут, в кухне, жена прячет сигареты. Они бросили курить полгода назад, но она иногда еще позволяла себе побаловаться сигареткой днем, после чашки кофе, под мыльную оперу по телевизору. Считала, что он об этом не знает. Полицейскому полагается знать много, очень много, и вдруг оказывается, что он знает слишком много.

Пачка нашлась на верхней полке в буфете, под коробкой с быстроразваривающимся рисом. После пары затяжек он плеснул немного «бурбона» на дно стакана, добавив воду и лед. Он сидел за кухонным столом, немного приоткрыв дверь во двор, чтобы выходил дым.

За забором в свете фонарей просматривались силуэты соседних домов.

Странные тени от них падали в его двор. Камачо выкурил две сигареты, пока допил виски, и положил окурки в мусорное ведро под раковиной. В гостиной он лег на кушетку и накрылся легким одеялом.

Камачо пытался уснуть, но перед его мысленным взором проходили лица и образы в странных, необъяснимых сочетаниях. Олбрайт, Франклин, Матильда Джексон с отвратительным третьим глазом на лбу, адмирал Генри, Дрейфус с трубкой и горой папок в руках, письма, написанные печатными буквами, размытое лицо Гарольда Стронга – и все они не говорили, а лишь шептали нечто совершенно неразборчивое… Луис Камачо смог заснуть очень не скоро.

* * *

Он проснулся от запаха кофе и яичницы с ветчиной. Завтрак, как обычно, прошел напряженно. Их шестнадцатилетний сын прошлой осенью в поисках себя сделался панком. Мальчик угрюмо сидел за столом; остатки волос, которые пощадила бритва, падали ему на лоб, закрывая глаза. Выбритый участок черепа над левым ухом выглядел неестественно белым и непристойно обнаженным, словно бедро старой девы, приоткрытое задравшейся юбкой, – так, во всяком случае, казалось отцу. Луис Камачо пил кофе и изучал плотно сжатые искривленные губы на этом лице под прядями волос.

Когда мальчик встал из-за стола и ушел к себе наверх, Луис поинтересовался:

– А у него-то что не так?

– Ему шестнадцать лет, – сердито ответила Салли. – Он не пользуется популярностью, не отличник, не спортсмен, и девочки на него не обращают внимания. Вот и дуется на весь мир.

– Звучит, как эпитафия.

– Такова его жизнь.

Камачо только взялся за воскресную газету, как зазвонил телефон. Жена взяла трубку.

– Это тебя.

Звонил Дрейфус – из машины.

– Луис, я насчет Чада Джуди. Он куда-то поехал. Десять минут назад отправился из своего дома в Морнингсайде. Может быть, на встречу.

– Где он сейчас?

– Направляется к северу по кольцевой дороге. Как раз проехал стадион Кэпитал-сентер.

– А фургон на подхвате у вас есть?

– Нет. Остался в конторе. – Имелось в виду здание имени Дж. Эдгара Гувера – штаб-квартира ФБР. – Никто не подумал, что он нам понадобится.

– Вызовите его. Мне нужна видеозапись. Куда, по-вашему, он едет?

– Понятия не имею.

– Я сейчас побреюсь и оденусь. Выеду через пятнадцать минут. Тогда позвоните мне в машину.

– Понял.

Салли зашла в ванную, когда он брился.

– Сегодня ты попал в газеты. – Она показала репортаж и фотографию. – Ты мне не сказал, что была стрельба.

– В пятницу вечером. Дрейфус пристрелил одного типа.

– Здесь написано, что убитый успел выстрелить в тебя.

Он заметил ее глаза в зеркале, затем принялся скрести верхнюю губу.

– Луис, тебя могли убить.

– Тогда Джеральд совсем обрил бы голову, чтобы стала голая, как задница, и ходил бы в набедренной повязке.

Она, закрыв глаза, покачала головой.

– Тебе не было страшно?

Он обнял жену:

– Да. По-моему, я почти все время в этом состоянии.

* * *

Камачо ехал на юг по Нью-Хэмпшир-авеню, мимо бывшей Военно-морской артиллерийской лаборатории, переименованной ныне в Центр надводных систем оружия ВМС, когда в машине зазвонил телефон. Было всего девять тридцать утра, но автомобилей на улице уже немало. Как будто все жители пригородов строили большие планы на этот весенний воскресный день, понемногу становившийся пасмурным. Интересно, будет ли дождь, подумал он, снимая трубку.

– Камачо слушает.

– Он свернул с кольцевой и направляется на север по шоссе I-95 в сторону Балтимора.

– Сколько у вас машин?

– Семь.

– Держитесь от него подальше. Он настороже.

• Предыдущая
• 63/161
• Следующая