Кремлевский кардинал

Оглавление

– Поступил приказ, меняющий твое задание, – заявил контрадмирал Уильямсон, как только закрылась дверь кабинета.

– А что случилось?

– Твой «Даллас» перебрасывается с максимальной скоростью в Фаслейн. Там тебя встретят. Это все, что мне известно, но приказ поступил из Управления начальника морских операций через командующего подводными силами Атлантического флота всего за тридцать секунд. – Никаких других объяснений от Уильямсона не требовалось. Сомневаться не приходилось: предстояло выполнить какое-то сложное и опасное задание. «Далласу» часто приходилось выполнять такие задания. Правда, подобные приказы поступали к Манкузо, но ведь он, в конце концов, и представлял собой «Даллас».

– Моя гидролокационная группа недостаточно сильна, – произнес капитан первого ранга. – У меня хорошие молодые матросы, но главный старшина, руководитель группы, сейчас в госпитале. Если задание особенно опасное…

– Кто тебе нужен? – спросил адмирал Уильямсон, и Манкузо ответил на его вопрос. – О'кей, я сейчас же займусь этим. Тебе понадобится пять суток хода до Шотландии, и за это время я что-нибудь придумаю. Гони свою лодку полным ходом, Барт.

– Будет исполнено, сэр. – Манкузо вышел из кабинета. Подробности операции он узнает после прибытия в Фаслейн.

*******

– Как чувствуешь себя, русский? – спросил Лучник.

Капитану было лучше. В течение двух предыдущих дней он не сомневался, что умрет. Теперь появилась слабая надежда. Неизвестно, была она напрасной или нет, но раньше такой надежды – даже ее слабого проблеска – не возникало. Чуркин подумал, а вдруг в его жизни наступит будущее, и тут же понял, что именно этого ему и следует бояться. Страх. Он совсем забыл о нем. За короткий отрезок времени он дважды смотрел в лицо смерти. Один раз это произошло в падающем горящем самолете, обрушившемся на землю, и тогда капитан понял, что наступил момент смерти; затем он выплыл из ее объятий и увидел, как над ним склонился афганский бандит с ножом в руке, понял, что смерть вернулась снова, и вдруг она замерла и исчезла. Почему? Этот бандит, афганец со странным взглядом, одновременно жестоким и мягким, безжалостным и полным сострадания, оставил ему жизнь. Почему? Теперь у Чуркина было время и силы, чтобы задать этот вопрос, но они не отвечали на него.

Чуркин чувствовал, что его на чем-то везут, он лежит на какой-то стальной поверхности. Может быть, в кузове грузовика? Нет, над головой была какая-то плоская крыша, тоже сделанная из стали – Где я? Снаружи, по-видимому, темно. Через амбразуры не было видно света – ну конечно, он внутри бронированной машины пехоты! Откуда эта БМП у бандитов? Где они сумели…

Его везут в Пакистан! Там его передадут… американцам? И едва возникшая надежда снова превратилась в отчаяние. Он закашлялся, и изо рта хлынула свежая кровь.

Что касается самого Лучника, он чувствовал себя превосходно. Его группа встретилась с другой, направлявшейся в Пакистан на двух советских боевых машинах пехоты БТР-60, и встретившиеся им моджахеды с радостью согласились погрузить на бэтээры раненых из его группы. Лучник был хорошо известен среди партизан, и иметь в составе отряда ракетчика с американскими «Стингерами» для зашиты от нападения с воздуха – вдруг из-за хребта покажутся русские вертолеты – было совсем неплохо. Правда, опасность нападения русских была невелика. Ночи стали длинными, погода резко ухудшилась, и моджахеды двигались со скоростью пятнадцать километров по равнине и не меньше пяти там, где попадались скалистые места. Уже через час они окажутся у границы, и этот участок был занят моджахедами. Партизаны начали успокаиваться. Скоро они могут провести неделю в относительной безопасности, а американцы, как всегда, щедро заплатят за привезенные ими советские приборы и документы. На этот раз у них были приборы ночного видения, которыми водитель БТР-60 пользовался, пробираясь ночью по горным дорогам. За это моджахеды могут получить от американцев ракеты, мины, несколько пулеметов и медикаменты.

Для афганских партизан события развивались благоприятно, Говорили даже, что русские могут принять решение о выводе войск. Теперь они больше не стремились к ведению наземных боевых действий против моджахедов. Русские пользовались своими пехотными подразделениями лишь для того, чтобы установить контакт с афганцами, и тут же вызывали вертолеты для атак с воздуха и артиллерию. Если не считать несколько особенно отчаянных групп русских десантников и подразделений спецназа, которые вызывали страх и ненависть у афганцев, моджахеды считали, что сумели достичь морального превосходства на поле боя – что объяснялось, разумеется, их борьбой за святое дело. Некоторые афганские командиры даже вели разговоры о военной победе над русскими, и эти чувства передались рядовым воинам. В конце концов, им хотелось чего-то иного, кроме продолжения священной войны против русских.

Оба БТР– 60 достигли границы в полночь. Дальше ехать было проще. Дорога, ведущая в глубь Пакистана, охранялась афганскими бойцами. Водители бронетранспортеров увеличили скорость и даже испытывали удовольствие, управляя мощными машинами. Еще через три часа они въехали в Мирам-Шах. Лучник первым сошел с бронетранспортера, наблюдая за тем, как из него выносят русского капитана и раненых моджахедов.

Эмилио Ортиз уже ждал его с яблочным соком. Увидев, что Лучник несет русского офицера, он остолбенел от удивления.

– Мой друг, кого вы на этот раз привезли мне?

– Он тяжело ранен, но вот кто он. – И Лучник передал сотруднику ЦРУ погон капитана и кейс, который раньше был прикован к руке русского офицера наручником. – Этот портфель был у него с собой.