Рандеву с замком

• Предыдущая
• 12/51
• Следующая

— Мистер Уоллер, возле вашего номера подозрительный предмет! Следует срочно вызвать полицию!

— Что?

— Где?

— Поолициююу?

— Чемодан? — догадалась я.

— Именно, мисс Пленьи, — кивнул Брунсберри, забыв про необходимость изъясняться по-французски.

— Там картина для мадемуазель Крийспулайнен, мсье Брунсберри, — на понятном для финки языке напомнила я. — Вы же сами поручили мне съездить за ней.

— Картина! — Майкл хлопнул себя по лбу. — Так вот в чем дело! — И засмеялся, все остальные засмеялись тоже, в том числе и Линна, не знавшая английского языка. Впрочем, смех — штука заразительная. — Тащите ее сюда, Брунсберри! Сейчас мы на нее посмотрим!

Брунсберри заволок чемодан в номер, закрыл дверь.

— Давайте, давайте, Брунсберри. Вытаскивайте скорее! — торопил поверенного определенно повеселевший Майкл. — А я-то ломал голову! Выходит, Эле, ты летала за ней?

— Летала? — не дав мне ответить, быстро по-французски переспросил Брунар. — Неужели, мадемуазель Пленьи? Но, по-моему, в Сен-Мало нет аэропорта. Лично для вас построили?

— Нет аэропорта? — мгновенно вновь насторожился Майкл.

Эге, подумала я, когда тебе нужно, ты прекрасно понимаешь по-французски, и специально спокойным тоном сказала:

— Я ездила на машине. На обратном пути она сломалась. Водитель, согласившийся подвезти меня, спешил в аэропорт.

— На второй этаж? — Майкл повел бровью.

— Да? — поддержал его Брунар.

Брунсберри оторвался от своих экзерсисов с чемоданом и пледами, в которые было закутано сокровище, и своими маслеными глазками любопытно уставился на меня. Вероятно, это не укрылось от прекрасных очей «Клеопатры», потому что она тут же проявила к картине повышенный интерес и, присев на корточки возле «Цезаря» — отчего ее голые колени пришлись вровень с его физиономией, загородив меня, — пропела:

— Скорееее, Сэээмууулльль, скоореее!

— Потерпите еще одно мгновение, очаровательная мадемуазель Крийспулайнен.

— Просто Лииннаа, Сэээмуууульльль!

Майкл энергично закашлялся, прикрыв рот рукой. Я тоже едва сдерживала улыбку. Только Брунар сосредоточенно рассматривал лишенный убранства косяк над входной дверью.

Глава 6,
в которой Брунсберри извлек картину

И с жестом распорядителя аукциона водрузил ее на полку над камином, потеснив какие-то предметы на ней. Тут, впервые с момента моего появления в этом номере, мы с Брунаром вполне по-приятельски переглянулись. Мы-то не раз видели эти яркие пятна замешанной на белилах гуаши, которые при более пристальном рассмотрении складываются в интимную сцену из жизни коров и быка. Причем настолько неожиданно и фотографически реалистично, что потом долго невозможно избавиться от желудочного спазма. Мы старались не смотреть на «коровок» и, как заговорщики, наблюдали за реакцией остальных.

Лицо Брунсберри осталось невозмутимым, потом он отвернулся к окну. Майкл через какое-то время хмыкнул и закачал головой. Линна вглядывалась долго и пристально, снимала, надевала очки, а потом вдруг вздрогнула и обеими ладонями закрыла лицо. Вместе с очками.

— Куудаа я повешууу такоое?! — воскликнула учительница французского языка, поворачиваясь к «коровкам» спиной.

— А разве бабушка не рассказывала вам о картине? — мягко поинтересовался Брунсберри.

— Но я, моя… — засмущалась финка. — Нэприиличнооо!

— Мадемуазель Линна, — Брунар развел руками, — такова воля покойной. Конечно, теоретически она могла бы и посоветоваться с вами, чтобы завещать ту, которая вас устроит, в замке много картин. Но, увы, такова ее воля, — повторил он.

— Вы ошибаетесь, мсье Брунар, — веско произнес Брунсберри. — Советую вам, мсье, не изображать впредь, что вас ознакомили с завещанием. Мадемуазель Крийспулайнен сама выбрала эту картину, потому что именно так была сформулирована последняя воля покойной миссис Уоллер: любая картина по ее желанию. Мы неоднократно беседовали по телефону с мадемуазель Крийспулайнен, и она выразила желание иметь именно эту, о которой ей много рассказывала бабушка. Не так ли, мадемуазель Крийспулайнен?

— Да, да, — грустно пролепетала бывшая Клеопатра. — Бабушка, юуноость, искууствооо!

— Дорогой кузинана! — сочувственно сказал Майкл якобы по-французски и погладил ее по плечу. — Едешь в замок и бери себе что-нибудь нравится. Мы есть родственные, я дарить тебе!

Финка начала отпираться, мол, ей неудобно, что она и так чувствует себя не в своей тарелке, но Майкл настаивал.

— Щедрость — фамильная черта Уоллеров, — поддержал Брунсберри. — Мадемуазель, не стоит отказываться, ваш кузен все равно пришлет вам какую-нибудь картину, вдруг опять не ту?

— Мы сейчас едем в замок? — Кажется, финская учительница не верила своему счастью и от этого заговорила почти гладко. — Я всю жизнь мечтала его наблюдать хоть одноглазно!

— Не сегодня! Завтра наблюдать, кузинана, — заверил щедрый Уоллер. — Хочешь, можешь жить. Я буду навещать твоя.

— Ооо! Куууууузен!

— Брунсберри, пожалуйста, объясните моей кузине, — устав от французского, на родном языке заговорил Уоллер, — что сейчас мы завершим все формальности с завещанием, и уже завтра она может ехать и жить в замке. Договоритесь, пусть ей выделят апартаменты. Расходы за мой счет. Давайте, леди и джентльмены, приступим к делу. Мисс Пленьи, — он показал рукой на диваны и кресла вокруг низкого столика, — располагайтесь поудобнее со своими бумагами, мы сядем рядом. А ваша миссия, мистер Брунар, окончена. Благодарю вас, всего доброго. — Уоллер резко кивнул Брунару, мотнув головой в сторону входной двери.

• Предыдущая
• 12/51
• Следующая