Не прячьте ваши денежки

Оглавление

Не у дел остались только я и вернувшийся с балкона Евгений. Мы со скучающим видом потягивали вино и исподтишка наблюдали друг за другом. Из смежной комнаты доносились возбужденные женские голоса, а непосредственно из-за занавеса — какие-то шорохи, щелчки и другие звуки, сопровождавшие Сашину возню с осветительной аппаратурой. Евгений встал с дивана, подошел к столику с бутылками, налил себе мартини и повернулся ко мне, очевидно, решив оживить ожидание беседой.

— Вы не знаете, о чем пьеса? — поинтересовался он небрежно.

— Нет.

Левый уголок его рта искривился в легкой усмешке.

— Кажется, вы не большая поклонница театра, — сказал он, понизив голос.

— Не большая, — подтвердила я. — Особенно любительского.

Его усмешка стала заметнее.

— Значит, мы с вами товарищи по несчастью, — сказал Евгений, усевшись на диван с моей стороны. — Я такая же жертва любви к ближнему. Пытался намекнуть Люсе, что знаю несколько более приятных способов провести вечер с любимой девушкой, но не встретил понимания. Надеюсь все же, что испытание окажется не таким ужасным, как бывало. Я, знаете ли, не люблю лицемерить. — И он продолжал вещать в том же духе.

Его тихий голос и доверительный тон странным образом противоречили холодному скучающему взгляду и снисходительно-насмешливой манере держаться. Этакий Печорин. Или он, как иногда бывает, с первого взгляда почувствовал ко мне необъяснимую антипатию и нарочно пытается меня разозлить, чтобы оправдать ее постфактум, вызвав ответную неприязнь? Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного: двое малознакомых людей завели ни к чему не обязывающую беседу, на самом же деле мой собеседник, используя невербальные каналы передачи информации, хладнокровно выводил меня из себя.

И он почти достиг своей цели. Будь я помоложе и поглупее, непременно сцепилась бы с этой высокомерной скотиной, но жизнь давно научила меня: не хочешь выглядеть дурой — не поддавайся на провокацию, подумай лучше, чего провокатор добивается. Поэтому я изобразила смертельную скуку и в ответ на какую-то новую сентенцию произнесла со всем возможным равнодушием:

— Вот как?

Обоим нашим диалогам — и тайному, и явному — положил конец оклик Сурена:

— Эй, все готовы? Прекрасно! Саша, задерни, пожалуйста, шторы. Начинаем!

Саша вынырнул из-за занавеса, приблизился к окну и потянул за веревочку. Тяжелые темные шторы двинулись навстречу друг другу, погружая гостиную в густой полумрак. Потом где-то за сценой зазвучали такты испанского танца, занавес осветился снизу золотистым светом, заколыхался и пополз в стороны. Спектакль начался.

Автора пьесы, по всей видимости, вдохновляли Бомарше и Лопе де Вега. Эта была легкая, остроумная комедия из жизни испанского дворянства шестнадцатого или, может быть, семнадцатого века. Сюжет пьесы довольно традиционен. У вдового испанского гранда сеньора Родригеса есть красавица-дочь Мария (Вероника) и очаровательная воспитанница — бедная родственница Катарина (Людмила). За девушками присматривает дуэнья Кончита (Тамара), этакая Фигаро в юбке, с весьма своеобразным философским взглядом на жизнь. Руки Марии добивается немолодой и некрасивый богач дон Пабло (Сурен). К Катарине же, напротив, сватается юный и прекрасный, но бедный, как церковная мышь, дон Карлос (Роман). Сеньор Родригес (на сцене он не появляется, и его мнение становится известно зрителю со слов остальных персонажей) полагает желанными оба брачных союза и требует от дочери и воспитанницы повиновения. Девушки же, как водится, воле тирана противятся. Романтичная донья Мария не желает слышать о безобразном и неуклюжем Пабло, втайне мечтая о красавчике Карлосе. Здравомыслящую Катарину, уставшую от унизительного положения бедной родственницы, совершенно не привлекает брак с благородным нищим, она с завистью поглядывает на Марию, поклонник которой в состоянии обеспечить будущей жене самое блестящее положение в свете. Обе девушки по секрету изливают свою печаль Кончите, которая берется устроить их судьбу ко всеобщему удовольствию.

Таково краткое содержание первого действия. И на этом нехитром сюжетном материале автору удалось построить действительно смешную комедию. В отличие от своих классических предшественников, он обошелся без традиционного деления героев на положительных и отрицательных. Все его персонажи — личности неоднозначные, и проявлялась эта неоднозначность в самых неожиданных обстоятельствах, благодаря чему сцены, проникнутые лирическим пафосом, давали ярко выраженный комический эффект.

Так, например, благородная возвышенная Мария, воспевая чистую бескорыстную любовь, мимоходом шпыняла Катарину, позабывшую в пылу спора о своем скромном положении в доме. Катарина — воплощение рациональности и здравого смысла — в отсутствие свидетелей чинила богатой родственнице мелкие пакости в духе старухи Шапокляк. Диалоги героинь были шедеврами двусмысленности — воистину мед и млеко с начинкой из змеиного яда. Столь же комичными выглядели поклонники обеих донн. Низенький толстенький Пабло (Сурен явно воспользовался накладным брюшком), обращаясь к возлюбленной в лучших традициях высокого штиля любовных романов, промокал платочком лоб и шею, хватался, охая, за поясницу, шумно сморкался и время от времени бросал в сторону реплики физиологического характера, очень смешно контрастирующие с любовной патетикой сцены. Карлос, по замыслу автора, должен был являть собой забавную смесь трогательного влюбленного юноши и глуповатого забияки-фанфарона. Но самым удачным персонажем, на мой взгляд, была Кончита — хитрая особа себе на уме, которая, втихомолку посмеиваясь над обеими подопечными и их кавалерами, скармливает им глубокомысленные сентенции собственного производства, переиначенные из перлов народной мудрости.