Пять баксов для доктора Брауна. Книга третья

Оглавление

Повисла мертвая тишина.

Наконец, Форд коснулся кончиками пальцем лба и тут же убрал руки.

— Вот как? В таком случае я попрошу вас после собрания пройти в мой кабинет. Я могу продолжать?

Визит Форда

Профессор Найтли распахнул дверь лаборатории, выудил откуда-то жестяное ведро и поставил его на письменный стол.

— Вот, — произнес он, — наш автомобиль.

Надо сказать, что стол и не такое видывал. На поверхности его была когда-то изображена карта мира. За годы работы на ней появились новые острова, материки, затем всю поверхность планеты покрыл коричневый туман, а в Атлантическом океане появились черные впадины. Найтли достал стеклянную банку и торжественно водрузил рядом с ведром.

— Сейчас, — торжественно произнес он, — будет проведен эксперимент, имеющий целью проверить время высыхания лака, состав которого был реконструирован мной по старинному китайскому рецепту, а затем модернизирован.

Профессор хотел с гордостью добавить, что рецепт шестнадцатого века, но в последнюю секунду раздумал. Не тот, знаете ли, контингент.

— Могу я поинтересоваться, как к вам попал этот рецепт? — спросил Форд, глядя в лицо профессора своими добрыми глазами.

Найтли выпрямился с небрежной легкостью.

— У меня довольно широкие знакомства, — произнес он.

И добавил:

— Европа, Азия, Россия.

— О, — только и сказал Форд.

— Промышленники, коммерсанты, ученые, музыканты. Люди искусства.

— А, — отметил Форд.

Говоря все это, Найтли покрывал ведро черным лаком. Окончив это занятие, он вынул из жилетного кармана хронометр.

— Сейчас четверть девятого, — произнес он.

Форд достал из кармана свои часы и подтвердил слова профессора.

— Итак, — сказал профессор, — мы вернемся сюда в без четверти десять.

Ровно без четверти десять жестяное ведро элегантно сияло в свете лампы. Форд осторожно коснулся стенки ведра кончиком пальца. Провел по нему ладонью. Обхватил обеими руками. Потер. Посмотрел на свои пальцы. Они были чистыми и сухими.

— Вы должны описать и воспроизвести технологический процесс, — сказал, наконец, Форд, обращаясь к профессору. — Об условиях договорятся адвокаты.

— Поймите меня правильно, — голос профессор звучал негромко. — Это мое детище. Я работал над ним шесть лет!

— Будет составлено три или четыре договора, все они будут застрахованы, — продолжал автопромышленник. — Затем мы должны убедиться, насколько нам необходим такой процесс.

Найтли, вскинувшись, открыл рот.

— Вы продаете ваш рецепт или не продаете, в зависимости от результатов проб наших экспертов.

— Но мистер Форд…

— Вы получаете компенсацию, — прибавил Генри, — независимо от того, придем мы к соглашению или нет. Встречный договор о непритязаниях на условия вашего патента в случае отказа. И так далее.

Форд улыбнулся своими добрыми глазами, взял ведро под мышку и вышел из лаборатории. Через несколько секунд хлопнула дверь.

— Профессор! Что вы сделали! — простонал М.Р. Маллоу, хватая себя за кудри.

Найтли стоял посреди лаборатории. Он растерянно улыбался.

— Это конец! — Д.Э. Саммерс упал в продавленное кресло у окна. — Увидите вы теперь свои деньги, когда рак на горе свистнет.

— Мой мальчик, но это неизбежный риск.

— Ничего себе, "неизбежный"! Вы же могли просто не отдать ему ведро! Не хотите, мистер Форд, и не надо, я не настаиваю!

— Чепуха, молодой человек. Он так или иначе должен провести пробы.

— Ну, так настояли бы на своем личном присутствии! Даже нет: провели бы их сами!

— И назавтра же, — профессор покачал головой, — против меня был бы подан иск.

— Но это бред! По какому делу?

— Дел было бы даже два, — Найтли достал из шкафчика коньяк и три рюмки. — Одно — от химика Кукумбера, который заявил бы, что я мошенник и пытался продать его, Кукумбера, лак Форду. Второй иск был бы от мистера N, который занимается торговлей патентами и изобретениями и никакого, замечу, отношения к Форду не не имеет. Этот иск был бы основан на проигранном предыдущем деле. N обвинит меня в мошенничестве и причинении вреда его деловой репутации. Наконец, после всех програнных процессов и разорения все мои долговые обязательства (а их довольно много, опыты — недешевое удовольствие, и еще больше таких обязательств накопиться за время судилищ), окажутся в руках г-на Z. Тоже никакого отношения к Форду не имеющего. Затем Z вступит в права и получит лабораторию, а я отправлюсь в лечебницу для душевнобольных.

Кроме того, и этим могут не ограничиться. "Профессор химии попал под трамвай" — нравится вам такой ход событий?

— Нет, — сказал М.Р. Маллоу. — Такой ход событий нам не нравится. Но мне, если уж совсем честно, нравится другое. Профессор, только не обижайтесь, ладно? Я боялся, что вы получите тысяч пятьдесят и не станете после этого с нами разговаривать.

— Хотите сказать, превращусь в свинью? — обиделся Найтли.

— Нет, но когда у людей есть деньги, и, главное, когда они, так сказать, приобщаются к высшим сферам…

— Ну и знатной же сволочью вы меня считаете, юноша! Хотя…

Найтли подал М.Р. рюмку.

— Поймите, голубчик, мне скоро пятьдесят. У меня было достаточно случаев убедиться, как переменчивы бывают обстоятельства. Мне случалось получать деньги и терять их. Возможно, то, о чем вы думаете, и произойдет… когда-нибудь, но, я полагаю, это уже будет результатом старческого слабоумия.

— Да? — в некоторой задумчивости переспросил Джейк.