«Гран-при» для убийцы

Оглавление

— И тем не менее террористы получили ящики именно из Красноярска, — настаивал Мовсаев, — значит, их что-то заинтересовало и это что-то они смогли вывезти. Они продумали целую комбинацию ложных ходов, чтобы благополучно доставить эти ящики в Сирию. Поэтому я не могу быть уверенным в том, что эти ящики забивались в детском садике или в управлении коммунального хозяйства. Мы должны выехать на заводы и все проверить на месте.

— Я оформлю вам допуск, — согласился Колыванов, — но напрасно вы настаиваете. Абсолютно убежден, что террористы не могли получить какое-либо оружие с этих заводов.

— Компоненты ядерного оружия, — напомнил Мовсаев, — это может быть пострашнее любого оружия.

— Я не имею права говорить о том, что там производится, — улыбнулся Колыванов, — но уверяю вас, что продукция именно этого завода террористам вряд ли понадобится. Впрочем, мы можем оформить вам допуск и вы сможете убедиться в этом на месте.

— Ядерное оружие, — снова повторил Мовсаев, — даже обогащенный уран может стать источником страшной опасности. У террористов есть деньги и возможности. Они могут сделать все, что угодно.

— Нет, — засмеялся Колыванов, — с этого завода не могут. Я подам официальную заявку, но уже сейчас могу вам сказать, что компоненты, о которых я говорил, совершенно неопасны для окружающих. — Я ничего не понимаю, — удивился Мовсаев. — Как это неопасны?

— Там делают панели для управления. Только металлические ящики, — улыбнувшись, признался Колыванов, — а всю начинку изготавливают совсем в другом месте. Пустыми металлическими ящиками можно, в лучшем случае, проломить голову одному-двум прохожим. Да и то, если они будут сильно пьяны и не смогут увернуться от такой тары.

— Ясно, — Мовсаев тоже улыбнулся. — Но мы все равно поедем на оба завода.

— Я бы рекомендовал скорее обратить внимание на мастерскую, — посоветовал собеседник. — Там как раз хранение оружия налажено не совсем должным образом. И, конечно, на воинскую часть, откуда можно вывезти сколько угодно оружия.

— Вы думаете, террористы прилетели сюда, чтобы тащить через всю страну обычное стрелковое оружие, которое можно купить где угодно на Ближнем Востоке? — спросил Мовсаев; — Нет. Они прилетели за чем-то особенным. Пошли на такой шаг именно потому, что в этих ящиках лежало что-то такое, что им было чрезвычайно необходимо. Причем это наверняка не оружие. Это должна быть внешне нейтральная продукция, которая может спокойно пройти в случае необходимости таможенный досмотр. И которая может превратиться в оружие в руках террористов.

— Интересная задача, — кивнул Колыванов. — В таком случае, может, это действительно были наши панели. Хотя для чего они террористам, ума не приложу…

— Во всяком случае, это были не автоматы. Что это за химический комбинат, который указан в вашем списке?

— Обычный комбинат, — махнул рукой Колыванов, — кажется, там производят химические удобрения для сельхозпродукции. Ничего особенного, но предприятие в годы Советской власти тоже называлось «почтовым ящиком». На всякий случай. Сейчас это обычный комбинат, хотя и режимный.

— А воинская часть? Какая это часть?

— Кажется, штаб полка или что-то в этом роде. Точно не знаю. Но ничего особенного. Они находятся довольно далеко от города, в Нижнем Ингаше. Туда можно добраться либо на поезде, либо на вертолете. На вертолете лучше, так как от железнодорожной станции нам придется ехать еще около сорока километров. А сейчас у нас дороги просто непроходимые. Прошли сильные дожди.

— В таком случае мы полетим вертолетом, — решил Мовсаев. — Мы должны посетить все пять объектов. Если не найдем там ничего, начнем проверку остальных организаций. И если понадобится, проведем здесь неделю, две, месяц, но проверим каждое предприятие, даже школу и больницу, откуда могли уйти ящики в Москву. Если, конечно, к тому времени мы еще не будем знать, что именно лежало в этих ящиках.

— У вас мало времени?

— Очень. По нашим сведениям, террористы очень опасны. И они готовят грандиозную акцию, о которой мы ничего не знаем.

— Тогда давайте начнем, — подвинул к себе список хозяин кабинета. — И если понадобится, проверим каждую организацию. Но я по-прежнему настаиваю на том, что с этих заводов ничего не могло пропасть.

Тель-Авив. 16 апреля 1997 года

Он открыл глаза и увидел сидящего рядом отца. И улыбнулся, решив, что остался ночевать у родителей. Только затем он увидел, что отец в белом халате и почувствовал резкий незнакомый запах больничной палаты. Дронго приподнялся на локте.

— Где я? — удивленно спросил он.

— В больнице, — невозмутимо ответил отец. Сын повел взглядом и увидел стоявший рядом с ним столик и надпись на бутылочке. Он пригляделся, пытаясь прочитать. С изумлением отметил: буквы незнакомые. И тут он вспомнил все.

— Мы в Израиле, — подтвердил отец.

— Это я понял, — откинулся на подушку Дронго. — Но что здесь делаешь ты?

— А я прилетел к сыну, — невозмутимо сказал отец, — кстати, твоя седая борода тебе совершенно не идет. Если ты захочешь встать с постели, то сможешь ее сбрить.

— Встать. — Он посмотрел на себя, опасаясь увидеть забинтованное тело.

Но все было внешне в порядке. Он поднял руки, пошевелил ногами.

— Странно, я точно помню, что меня ранили, — пробормотал Дронго.

— Нет, — возразил отец, — тебе просто повезло. Ты был в арабской одежде, у тебя было небритое лицо и в руках ты держал пистолет. Тебя вполне могли застрелить, но в последний момент штурмовик специального отряда МОССАД решил выстрелить из газового пистолета. У них был приказ взять живьем Салеха Фахри, в номере которого ты, очевидно, оказался не случайно. Поэтому тебе и повезло. Если бы ты был в любом другом номере, тебя бы почти наверняка пристрелили. Во всяком случае, остальных трех террористов они пристрелили.