Владычица магии

Оглавление

Предыдущая
95/95

В глубине души он был благодарен принцессе, хотя даже себе не осмеливался признаться в этом. Глупая ссора заставила его опомниться, и теперь он ясно понимал, что должен извиниться перед тётей Пол, ведь все несправедливые обвинения в её адрес были вызваны чувством собственной вины и желанием переложить на кого-нибудь ответственность за случившееся.

Но за всё сделанное приходилось отвечать самому. И, придя к такому решению, Гарион почувствовал, что выздоравливает от тяжкой болезни.

Стемнело. Душная тропическая ночь опустилась на город; из непроходимых болот доносился удушливый запах гниющих водорослей и стоячей воды. Какое-то злобное насекомое, пробравшееся под тунику, вгрызлось в спину между лопаток, в том месте, куда он не мог дотянуться.

Он не успел услышать ни скрипа, ни шороха — ничего, предупреждающего об опасности: кто-то схватил его, заломил руки назад и прижал ко рту и носу мокрую тряпку. Гарион попытался вырваться, но безуспешно, а тяжёлая ткань не давала высвободить голову и позвать на помощь. От тряпки шёл какой-то странный запах, навязчивый, омерзительно сладкий и очень сильный. Голова его закружилась, а ноги и руки внезапно ослабели. Гарион сделал ещё одно, последнее усилие вырваться, но тьма надвинулась, окутала его; юноша потерял сознание.

Глава 27

Они оказались в каком-то длинном коридоре. Перед глазами Гариона плыл вымощенный брусчаткой пол. Его несли лицом вниз, голова немилосердно болталась, во рту пересохло, в ноздрях всё ещё стоял густой сладковатый запах. Он чуть повернул шею, пытаясь осмотреться.

— Приходит в себя, — заметил тащивший его за руки человек…

— Наконец-то, — пробормотал кто-то. — Ты слишком долго держал тряпку у него на лице, Иссас.

— Я знаю, что делаю, — возразил первый. — Отпустите-ка его.

— Можешь стоять? — обратился Иссас к Гариону.

На бритой голове найсанца пробивалась щетина, ото лба к подбородку через пустую глазницу шёл рваный шрам. Одежда его была грязной, покрытой пятнами.

— Вставай! — шипящим голосом приказал он, ткнув Гариона сапогом.

Гарион попытался подняться. Колени тряслись, пришлось опереться о влажные камни стены, покрытые плесенью.

— Несите его, — велел Иссас остальным.

Те, подхватив юношу под руки, поволокли его по сырому коридору в какое-то помещение без окон, походившее не столько на комнату, сколько на темноватый сводчатый погреб. Огромные колонны, покрытые резьбой, поддерживали высокий потолок; маленькие масляные лампы, подвешенные на длинных цепях или стоявшие на каменных полочках, вырубленных в колоннах, бросали неверные отсветы на стены и пол. Люди в многоцветных одеяниях беспорядочно перемещались с места на место в каком-то блаженно-бессознательном состоянии.

— Ты! — рявкнул Иссас пухлому молодому человеку с сонными глазами. — Пойди скажи Сэйди, главному евнуху, что мы схватили мальчишку.

— Пойди и скажи сам, — тоненьким голоском проверещал толстяк. — Я не подчиняюсь приказам таких, как ты, Иссас.

Тот, коротко размахнувшись, отвесил юноше звонкую пощёчину.

— Ты ударил меня! — завопил толстяк, схватившись за щеку. — И раскроил губу, видишь, кровь!

Он сунул окровавленную ладонь под нос Иссаса.

— Если не будешь делать что велено, перережу твоё жирное горло, — не повышая голоса, пообещал Иссас.

— Я всё скажу Сэйди, вот увидишь!

— Беги скорее, да не забудь сообщить, что мы поймали мальчишку, которого требовала королева. Пухлый юноша поспешно удалился.

— Евнухи! — презрительно сплюнул один из тех, кто держал Гариона за руку.

— Такие, как они, тоже нужны, — ответил другой с грубым смехом.

— Ведите мальчишку! — велел Иссас. — Сэйди ждать не любит.

Они потащили Гариона из залы. На полу сидело несколько оборванных грязных мужчин с нечёсаными длинными волосами и бородами, скованные длинной цепью.

— Воды! — прохрипел один из них. — Пожалуйста!

И умоляюще протянул руки.

Иссас остановился и с изумлением оглядел раба.

— Почему у этого язык на месте? Не успели отрезать? — обрушился он на стоящего рядом стражника. Тот пожал плечами.

— Ещё не успели? Если кто-нибудь из жрецов услышит, что они разговаривают, тебя вызовут на допрос. Вряд ли тебе это понравится.

— Я не боюсь жрецов, — ответил стражник, нервно озираясь.

— Перед ними всегда лучше жить в страхе, — посоветовал Иссас. — И не забудь напоить этих животных, ведь за них деньги плачены.

Он было зашагал впереди державших Гариона мужчин, направляясь к погружённому в темноту проходу между: двумя колоннами, но опять остановился и громко приказал:

— Убирайся с дороги!

Что-то зашевелилось, зашуршало, и Гарион с отвращением увидел, как поблёскивает чешуя огромной змеи.

— Иди к остальным, — велел гадине Иссас, показывая на полуосвещённый угол, где копошилась бесформенная зеленоватая масса, из которой время от времени показывалась узкая треугольная голова.

Гарион услышал шорох трущихся друг о друга сухих чешуйчатых тел. Змея, загородившая дорогу, высунула раздвоенный язык, громко зашипела и уползла в указанном направлении.

— Когда-нибудь тебя ужалят, Иссас, — предупредил один из мужчин. — Они не любят, когда вот так приказывают!

Иссас равнодушно пожал плечами и продолжал путь. У широкой полированной двери их встретил давешний евнух.

— Сэйди желает поговорить с тобой, — злобно ухмыльнулся он. — Я рассказал, как ты меня ударил. Маас тоже там.