Французское воспитание. Метод мадам Дольто

Оглавление

И чтобы родители могли насладиться отдыхом, не испытывая при этом угрызений совести, Дольто пытается внушить им, что взрослым, точно так же как и детям, свойственна амбивалентность эмоций, то есть двойственность отношения, например одновременное переживание любви/ненависти. И именно от этих бессознательных влечений Дольто как тонкий психоаналитик хотела освободить взрослых, стараясь обратить их внимание на другое табу, на маскировку разочарования родителей. Януш Корчак открыто говорил об этом в главе под названием «Досада» в одной из своих книг. Психоаналитик анализировал причины законного разочарования родителей, возникающего независимо от их любви: «Ребенок – это «обуза», «дополнительное препятствие». (…) Но он становится таковым, когда родителям не удается его понять» (25). Существует некоторая «враждебность» по отношению к «маленькому деспоту», поскольку «редко бывает, чтобы ребенок был таким, каким его хотели бы видеть» (26). «Шаловливый и шумный ребенок, в котором кипит жизнь, требующая удовлетворения его неуемного любопытства, доводит нас до полного истощения сил, его вопросы и удивление нас утомляют, его открытия и иногда неудавшиеся попытки совершить то или иное действие раздражают нас» (27). И почему в таком случае родитель не имеет права быть разочарованным, в то время как ребенку предоставляется такое право?

«Маленький бог или маленький Гитлер»

Дольто не было свойственно ходить вокруг да около, и она обо всем говорила откровенно, не боясь шокировать кого бы то ни было. Она справедливо полагала, что любыми силами нужно разорвать этот порочный круг, в который заключили себя родители и дети, а для этого требуется всего лишь вывести этих последних из его центра. Разумеется, ребенок должен воспитываться в условиях полной свободы, но свободы контролируемой. Именно родители должны определять уровень этой свободы и дозировать ее. Они должны быть гарантами закона и семейных устоев, прав и обязанностей каждого. Родители, конечно, должны уважать ребенка, но он также, в свою очередь, обязан уважать их, их отношения как семейной пары. И если считается нормальным и даже необходимым, чтобы ребенок систематически проверял границы, в которых он существует, то также будет желательно определять их еще и еще раз, равно как и его место по отношению к родителям как к семейной паре.

Необходимо также сразу же ставить его на место, как только он перейдет границы дозволенного. И даже не может быть и речи о том, чтобы ребенок, как маленький принц, властвовал над одним из своих родителей, либо над обоими, либо над всеми членами своей семьи. «Однако иногда так случается, что ребенку удается поймать в свои сети собственную мать, которая крутится вокруг него как белка в колесе» (28), но его и самого постепенно затягивает в эти же сети, если ситуация не изменится к лучшему. «Если ребенок является центром ее интересов, то он волей-неволей оказывается в плену желаний своей матери, которой предъявляет к удовлетворению все свои потребности» (29). Он вполне может настраивать родителей друг против друга, особенно на одном из этапов развития Эдипова комплекса, или попытаться разыграть игру втроем, чреватую извращениями в дальнейшем, если родители дают ему возможность манипулировать собой. И он также может виртуозно довести их до размолвки, с удовольствием наблюдая, как они ссорятся. И привыкнув называть вещи своими именами, Дольто даже сравнила ребенка с «маленьким Гитлером» (30), о чем мы расскажем в главе 5, посвященной родительской власти.

«Вывести ребенка из центра»

Если мы выведем ребенка из центра, то где он окажется? Где находится эта периферия? И какое место следует отвести ребенку?

И как всегда, Дольто апеллирует к здравому смыслу, подкрепленному психоаналитическими принципами. И совершенно очевидно, что первое место принадлежит чете родителей. Они формируют два столпа, поддерживающих и созидающих жизнь ребенка, начиная с момента зачатия и до его автономии. И, по мнению Дольто, ничто в воспитании не должно отклоняться от этой генеральной линии, и любая попытка тирании со стороны ребенка, даже на уровне языка, должна мгновенно пресекаться. «Чтобы нормально развиваться, ребенок должен находиться на периферии группы, состоящей из его родителей, но ни в коем случае не быть ее центром» (31), – заявляет она.

Дольто также настаивает на том, что правильное воспитание требует признания и уважения детьми супружеской жизни их родителей: например, родители должны иметь возможность провести вечер вдвоем, отдохнуть, они имеют право на защиту своей личной жизни от посторонних глаз. И дети должны подчиниться этому требованию к наибольшему благу для обеих сторон. «Я думаю, дети скоро поймут, что у их родителей есть своя взрослая жизнь, в которой для них нет места. И это очень важно, потому что во многих семьях ребенок является полновластным королем и родители находятся в полном подчинении у него» (32).

«Нуклеарная семья»

Дольто была весьма озабочена сохранением семейного равновесия, в основе которого лежит гармония супружеских отношений. Она всегда прилагала много усилий к тому, чтобы свергнуть ребенка с пьедестала и разрушить его культ. Еще Беттельхейм говорил, что «сегодня все допускают мысль, что ребенок имеет «все основания» для того, чтобы надоедать нам, изводя, например, вопросами, игрой и т. д. Но между этим теоретическим утверждением и фактом безоговорочного принятия всех его поступков под предлогом, что «имеются все основания», пролегает целая пропасть. И если бы это было так просто, нужно было бы признать, что ребенок, имея «свои основания» изводить нас, имеет также все основания для того, чтобы довести любого взрослого до полуобморочного состояния» (33). И Дольто объясняла, что родитель, находящийся в плену у собственного ребенка, – это такое же недопустимое явление, как и обратное. А ее главный вывод заключается в следующем: «Более благотворным для современной нуклеарной семьи является перенесение ребенка из центра ее интересов. В 60-х годах он был одновременно ребенком-королем и ребенком-заложником» (34).