|
Оценить:
|
Крокодилий сторож
8
Наверное, собирать улики на месте преступления – непростая работа. В животе у Эстер сжалось при мысли о том, что происходило на втором этаже ее дома.
– Как это делается? Что нам понадобится?
– Стол и ваши ладони, вот и все. Это займет не больше минуты.
Эстер закатала рукава и указала на рабочий стол. К своему удивлению, она обнаружила, что Кристофер по-прежнему с мрачным видом стоит в дверях. Она замерла и тепло улыбнулась ему. Он явно был потрясен не меньше ее.
Она вскакивает на велосипед и мчится по центру города. Это старенький дамский «Ралей», купленный на полицейском аукционе, да в Копенгагене никто и не ездит на новых велосипедах. Она летит по узеньким улицам навстречу одностороннему движению и наслаждается ветром, от которого щиплет в носу и глазах. Остановиться и купить дорогущий круассан в маленьком кафе, всегда переполненном горожанами с непременными одноразовыми стаканчиками кофе в руках. Бариста долго игнорирует ее, хотя ничего, кроме переполненной раковины, не мешает ему обслужить девушку. Она в раздражении принимает решение уйти, но все-таки остается и ждет.
В городе, где она выросла, нет ни одного кафе, не считая гриля на железнодорожных станциях DSB и пары кофейных столиков в мебельном магазине на центральной улице. С тяжелым сердцем она вспоминает бесконечно тянущиеся вечера с вечной темнотой и скукой. Массивные деревянные двери, всегда плотно закрытые, чтобы не дуло, и вымученные разговоры родителей за гратеном из брокколи. Мать все время болела и очень рано умерла. Ощущение хрупкости было обязательной составляющей их дома, оно присутствовало в бытии столь же конкретно, как большой угловой диван, на котором никогда не сидели гости. Хрупкость и болезнь.
Прохладные летние вечера в тонкой джинсовке и беспокойные метания между заправкой и футбольным полем. Словно шаги могли их куда-то привести. Словно польская водка, которую наливали в банки из-под колы и потягивали через соломку, могла заполнить их существо. Они слонялись по улицам, не она одна была такой; никто не хотел оставаться дома. Они тусовались на остановке и смотрели на проезжающие автобусы. Такой мелкий городок не мог рассчитывать даже на мало-мальски приличный поезд-спаситель. Молодежь была вынуждена связывать свои упования с изношенными рейсовыми автобусами, идущими на Хольстебро.
Она берет свой кофе, прижимает бумажный пакет к рулю и вновь вскакивает на велосипед.
Глава 3
Вернувшись в офис, Йеппе и Анетте уселись за свои регулируемые по высоте столы и принялись вырабатывать план действий. Йеппе принес из кухни две чашки кофе, себе – с двойной порцией сливок, Анетте – черный с сахаром. Они были в одном звании, но, когда работали в команде, он всегда отвечал за кофе, она – за вождение. Это было чуть ли не единственное, что не вызывало никаких споров, этакий островок спасения в бурном водовороте их взаимодействия.
Полицейская префектура Копенгагена – это довольно красивое в своей внушительности здание, прелесть которого в значительной степени была нарушена целым рядом модернизаций, прошедших в последние годы. Однако перемены не коснулись Отдела расследований преступлений против личности, также именуемого Отделом убийств, которому позволили сохранить свой первоначальный зловещий облик со сводчатыми потолками и темно-красными стенами с лампами. Здесь дизайнерам разрешили лишь поменять мебель, не трогая облупившуюся краску и атмосферу катакомб. Результатом оказалась причудливая комбинация запущенности и неестественности.
– Мы уверены в точности опознания? – выдала Анетте. Теперь, когда они сидели друг напротив друга, он, к своему неудовольствию, видел, какой бодрой она выглядела по сравнению с ним. На веки аккуратно наложены голубоватые тени, за истекшие сутки ей, казалось, удалось заполучить и секс, и здоровое питание, и восемь часов беспробудного сна. Ему захотелось обойти стол и спихнуть ее со стула.
Он понимал, что вопрос ее – риторический. Они сопоставили общий вид тела и, с особой тщательностью, две татуировки – одну, в виде пера, на лопатке, вторую, в виде двух звезд с короткой надписью, на правом запястье – с многочисленными фотографиями, обнаруженными в ноутбуке. Жертвой оказалась Юлия Стендер, одна из двух юных квартиранток Эстер ди Лауренти. Если бы им пришлось опознавать жертву исключительно по изуродованному лицу, то определенности быть не могло бы.
– Это Юлия. Несомненно, она. Кто оповестит семью?
Йеппе пролистал свою записную книжку.
– Родители живут в маленьком городке под названием Сёрвад, где-то неподалеку от Гернинга. Займешься?
Анетте напечатала что-то на клавиатуре, после чего набрала номер управления полиции по Средней и Западной Ютландии, чтобы запустить процесс. Ее звонок станет неприятностью для коллег на другом конце провода. Йеппе открыл в блокноте чистый лист и составил список вопросов. В юности он записывал все подряд – идеи, мысли, планы на будущее. Даже путевые заметки. Теперь он целиком и полностью сосредоточился на работе.
ЗНАКОМЫЕ МУЖЧИНЫ, – аккуратно написал он заглавными буквами.
НАЙДЕННЫЙ НОЖ?
КАРОЛИНА, – добавил он и поставил восклицательный знак.
ОРУДИЕ УБИЙСТВА (НЮБО/КЛАУСЕН)
КОМПЬЮТЕР И ТЕЛЕФОН ЮЛИИ, – продолжил он и добавил:
ЖИТЕЛИ ДОМА в конец перечня.
Он услышал, как Анетте лающим голосом дает распоряжения в телефонную трубку:
– Я же говорю – Стендер! С-Т-Е-Н-Д-Е-Р, поняли наконец? Кристиан и Улла Стендер. Они проживают в Сёрваде на ферме рядом с полями. Улица Лесная. Только проинформировать, не расспрашивать ни о чем, ясно? Мы сами приедем. Перезвоните, когда вернетесь.
