Пикантная история

• Предыдущая
• 32/39
• Следующая

Цезарь не двигался. Пот выступил у него на лбу.

– Ты убьешь меня, – предупредил он.

– Это не случится, – пообещала она, положив руки ему на бедра и приглашая двигаться.

Он простонал, завладел ее губами, сделал толчок, затем еще один.

Сорча всхлипнула. В этом звуке смешались удовольствие и боль.

Цезарь снова застыл. Затем они поцеловались, и он начал медленно проникать все глубже.

– Я буду нежен, tesoro. Не хочу причинить тебе боль, – заверил ее он, затем снова поцеловал, глубоко и страстно. Его рука продолжала ласкать ее грудь.

Тайный страх Сорчи заключался в том, что Цезарь захочет ее только однажды. Ей следовало бы радоваться, что он никуда не спешит, но хотелось, чтобы он поскорее заполнил ее.

– Пожалуйста, – выдохнула она.

Цезарь подался назад. Она вонзила ногти в его плечи. Голова у нее пошла кругом от его жадного взгляда.

– Ты моя, – хрипло произнес он. – Скажи это.

– Ты мой. – Она ласкала его ягодицы.

Он прорычал, поцеловал ее и снова начал двигаться. Их дыхание постепенно учащалось. Скоро Сорчу увлек сладостный вихрь восторга. Когда наступила кульминация, она полностью отдала себя Цезарю.

Он вздрогнул, застонал и выдохнул:

– Моя. Ты моя.

Глава 8

«Теперь мне все ясно», – подумал Цезарь, ложась рядом с женой.

Перед аварией он отправился к Дайеге, собираясь если не отменить свадьбу, то хотя бы отложить ее. Потому что одного раза с Сорчей было недостаточно, чтобы утолить его голод. То, что между ними только что произошло, было на грани безумия. Это был самый лучший секс в его жизни. И несомненно, тогда, когда был зачат Энрике, все было так же.

Каков же был тот день? Цезарю не нравилось, что у Сорчи сохранились воспоминания о нем, а у него – нет.

Если он ушел, когда она спала, то потому, что ему не удалось разбудить ее. Но как он смог уйти, если она выглядела так, как сейчас: припухшие от поцелуев губы, потяжелевшие веки, румянец на щеках?

Ни один мужчина не устоит перед ней. Цезарь обхватил ладонями лицо Сорчи и поцеловал ее, чувствуя, как в нем снова пробуждается желание… Он обуздал себя. Не сейчас, поскольку наряду с удовольствием он причинил ей боль. Она еще не до конца поправилась.

Он поднял голову и взглянул на жену. Его затопило небывалое чувство нежности.

– Я мечтал заняться с тобой любовью после того, как истечет твой контракт, и на этом остановиться. Я ошибся. Я готов заниматься с тобой любовью до конца жизни.

– По крайней мере, пока ты будешь в состоянии, – с лукавым блеском в глазах пошутила Сорча.

– Научись прикусывать свой язычок, preciosa, – предупредил Цезарь. – Или это сделаю я.

– Не знаю, что бы я делала без тебя, Октавия, – призналась Сорча подруге, склоняясь над планшетом. – Если бы я обратилась за советом к свекрови, она решила бы, что я совершенно некомпетентна. Я думала, что мы устроим прием для нескольких деловых партнеров Цезаря, а не для сотен незнакомцев. Его родители будут единственными знакомыми мне людьми. Как я хочу, чтобы ты приехала! По крайней мере, у меня будет подруга.

– Конечно, я приеду, если хочешь.

– Ты серьезно? Да, очень хочу.

Она многим делилась с Октавией, но та понятия не имела, насколько чужой чувствует себя Сорча в этом новом для нее кругу. Она не могла признаться в этом даже матери. Это можно было бы сравнить с жалобой на то, что она сорвала джекпот.

Они переехали на виллу. Цезарь работал в офисе два дня, а остальное время проводил дома. Сорча и Энрике сопровождали его в коротких деловых поездках во Францию, а от некоторых командировок он отказался, возложив эту обязанность на Рико. По субботам Цезарь, оставив ее в постели, гулял с Энрике по винограднику. Любовью они занимались постоянно.

Наверное, женщина не может просить о большем. Разве недостаточно иметь мужа, который не устает повторять, что она прекрасна даже в халате?

– Застегни мне молнию, пожалуйста, – попросила Сорча вечером перед приемом, подходя к Цезарю.

На ней было простое черное платье без бретелек с завышенной талией. Фасон скрывал лишние фунты, борьбу с которыми Сорча упорно вела. Ее волосы были зачесаны на одну сторону, спадая золотистым каскадом на левое плечо.

Почувствовав прикосновение теплых пальцев Цезаря, она задрожала.

– Не могу забыть, – пробормотал он, гладя ее обнаженную спину, – как ты ласкала меня губами несколько ночей назад.

– Цезарь, – всплеснула она руками. – Почему ты постоянно говоришь об этом?

– Потому что это тебя возбуждает, – заявил он с самодовольными нотками в голосе и поцеловал ее в плечо. – Разве нет?

Сорча зарделась от удовольствия: он наслаждается их занятиями любовью так же, как она.

Что-то холодное, тяжелое и гладкое легло ей на грудь.

Цезарь поправил ожерелье и повернул жену лицом к себе.

– О, я не знала, что надену его! – Сорча подошла к зеркалу. На толстой платиновой цепочке висел сапфир в форме капли, окруженный бриллиантами. Ожерелье предполагалось продать на благотворительном аукционе. – Оно очень красиво.

– На тебе оно смотрится потрясающе, – согласился Цезарь. – Так что я приобрету его. А вот и серьги к нему. – Он кивнул на открытую бархатную коробочку, стоящую на столе.

Сорча была изумлена.

– Я не ожидала. Для меня важно, что ты возвращаешься с работы к нам с Энрике, не говоря уже о том, что ты женился на мне.

– Я знаю, – ответил Цезарь. Что-то похожее на нежность смягчило его суровые черты. – Я никогда этого в тебе не понимал.

– Что я ценю человека, а не вещи, которые можно от него получить?

– Что ты ничего не ожидаешь, но при этом отдаешь мне себя полностью. Скажи, чего ты хочешь?

• Предыдущая
• 32/39
• Следующая