Давай не поженимся!

Оглавление

Действительно, угораздило. Как пацана развели, ей-богу!

Похоже, миляга Кругликов очень тщательно готовил ловушку, изучая все нюансы личной жизни и характера своей жертвы. Вернее, будущего зятя – по-другому Степан Петрович теперь Мартина не называл.

И ведь глупость несусветная, пьяный базар, но – записанный на диктофон, а главное – подтвержденный потом юридически грамотно составленным соглашением, заверенным в присутствии нотариуса.

И по этому соглашению выходило, что если Мартин Игоревич Пименов в течение одного года с момента подписания договора не сможет представить настоящей фотографии – внимание! – призрака, то он обязан будет жениться на дочери Степана Петровича Кругликова Альбине и прожить с ней в браке как минимум до рождения общего ребенка. Который станет ЕДИНСТВЕННЫМ наследником всего состояния Пименова. Потом господин Пименов может развестись, если ему будет угодно.

А если господин Пименов сможет предоставить снимок привидения, который после прохождения всевозможных экспертиз будет признан подлинным, Степан Петрович Кругликов передаст господину Пименову свой нефтяной бизнес. Полностью.

Всего-то и делов.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 11

Как вы лодку назовете, так она и поплывет.

Ага, конечно. «Адмирал Нахимов», к примеру, или «Курск». Хорошие названия, гордые, обещавшие счастливую судьбу плавсредствам. И что?

Но моя мама упорно продолжала верить в счастливую судьбу дочери, названной в честь сказочной героини. Нет, не Белоснежка. И не Золушка. И даже не Рапунцель. Маменька, хоть и увлекалась чрезмерно сказками, но все же была и остается вполне адекватным человеком. Поэтому дала мне имя, которое гарантировало семейное счастье рядом с трудолюбивым, добрым и порядочным пареньком. Андрейкой там или Иванушкой.

Зато со мной по утрам (да и по вечерам тоже) здороваются некоторые собирающиеся в дорогу автомобили. Нет, не чванливые заморские красавцы, после тычка ключа зажигания начинающие довольно мурлыкать. Нет, меня приветствуют в основном наши. «Жигули» чаще всего, но и дряхлые иномарки иногда выдают натужное «вар-вар-вар-вар».

Здрасте и вам.

В общем, Варвара я. Варвара Ярцева, двадцати семи лет от роду. Образование высшее педагогическое, не замужем, не состояла, не привлекалась, на оккупированной немцами территории не жила. Родилась и живу в Москве.

Мама моя в детстве очень любила творчество режиссера-сказочника Александра Роу. И я до сих пор удивляюсь, почему меня не назвали Настенькой, ведь их, Настенек, в фильмах Роу – батальон. Писклявых таких, скромных.

А может, потому и не назвала, что не хотела видеть дочь такой вот бесхребетной писклей. Зато дочь водяного Варвара (которая краса – длинная коса) – совсем другое дело. Хотя, по мне, тоже тетеха. Ну да ладно.

Вот только эта дурацкая краса. Ну, коса которая. Я другой прически так и не освоила, привыкла каждое утро плести русую веревку и никак не отвыкну. А все инертность мышления, да и вообще – удобно. Не надо заморачиваться укладкой, бигудями всякими, пенками с гелями. Может, поэтому мои совсем реденькие в детстве волосики (и чем меня только не мучили, даже лук втирали в кожу головы, надеясь укрепить хилое несчастье) со временем превратились в густую гриву. Правда, цвет немного подкачал – невнятно-русый, но красить волосы я не собиралась. Во-первых, жаль, во-вторых, лень, а в-третьих…

В-третьих, меня устраивала именно такая, на первый взгляд бесцветная внешность. Серые волосы, светло-серые глаза, черты лица – самые заурядные, ресницы и брови – тоже светлые, в общем, не девушка – моль серая. И фигура под стать – средний рост, сорок шестой размер одежды, ноги – самые обычные, растут не от ушей, а откуда положено, грудь – не Семенович, конечно, но кое-что за пазухой имеем. И это вовсе не камень.

Короче, заурядная среднестатистическая единица. Мимо которой пройдешь и не заметишь, если она, единица, не шевельнется. Если стоишь в очереди – лучше не отходить, иначе тебя не запомнят и обратно не пустят.

В детстве это меня совершенно не напрягало, в подростковом возрасте, когда подружки активно заинтересовались противоположным полом, а противоположный пол – еще более активно – моими подружками, напряжение появилось. И по мере взросления начало усиливаться, да так, что в выпускном классе я решила пилить себе вены, оставив предварительно – нет, не записку – развернутое эссе на двадцать страниц, адресованное моему однокласснику Олегу Свистунову – первому красавцу околотка. Этот омерзительно смазливый лось не только не обращал на меня внимания, но и посмел высмеять мою попытку пригласить скотину на белый танец!

– Ты чего, Ярцева? – заржал он, когда я, уже не серая, а пунцовая, притопала к кабаняке через весь зал и предложила забацать медлячок. – Я? Танцевать с тобой?!

– А что такого? – еще нашла в себе силы независимо пискнуть я.

– Так у меня же свитер из чистой шерсти. – Он ласково погладил рукав пижонского свитера.

– Не вижу связи. – Это что, я еще стою? И даже говорю? И не в обмороке?

– Ну здрасте, связи она не видит! – подмигнул приготовившимся ржать товарищам Олег. – Я, значит, пойду танцевать с молью, а она мне во время танца личинки в свитер отложит! И звездец одежке!

Ржали все, кто был рядом, потом волна хохота покатилась по залу, по мере того как очередной классный прикол красавца Олежки, весельчака и балагура, расползался от эпицентра.

В котором обтекала я.

И больнее всего было то, что надо мной смеялись даже те, кого я на протяжении своей школьной жизни считала подругами. Я никогда не была изгоем, над которым все издеваются из-за его уродливой внешности или бедной одежды.