Давай не поженимся!

Оглавление

И тут моя нога внезапно провалилась в пустоту, потом в ней что-то хрустнуло, и дикая боль не очень любезно сообщила мне, что вот, кажись, и трындец прибыть изволили.

Подбежавший Змей старательно подтвердил прибытие трындеца.

Было больно. Я не знала, что существует такая боль. И что я смогу ее выдержать, не сбежав в небытие. Хотя лучше бы сбежала, там ведь ничего не чувствуешь.

– Змей, остановись, ты ведь ее забьешь до смерти! – донесся откуда-то издалека голос пузана.

– Эта шука шама нарвалашь! – очередной пинок по уже сломанным, кажется, ребрам.

– А как же самоубийство? А записка? Босс ведь дал нам препарат, который заставит ее написать все, что угодно.

– Она и напифет.

– И че потом? Изобьет сама себя до полусмерти и повесится?

– Нет, обольет фебя беншином и шгоит.

– А, ну тогда ладно. – Судя по всему, Филя уже научился понимать шипение напарника. – А где шприц-то?

– Фак! Фыронил, кофда за этой шукой гнафся!

Я с трудом приоткрыла не заплывший пока глаз и увидела удаляющегося Змея. Вот он наклонился, поднял что-то с земли и направился ко мне, мстительно ухмыляясь:

– Ну, фот и фсе, шука! Тефей ты фтанеш пофлушной!

– Если только ты ей руку не сломал, – буркнул Филя.

– Фроде нет.

– Ну тогда коли. А я за бумагой и ручкой пошел.

Ну почему я не могу потерять сознание, почему?! В бессознательном состоянии я точно ничего написать не сумею.

А Змей уже практически рядом со мной, наклоняется, в руке у него шприц с какой-то мутной гадостью.

Из последних сил я рванулась и перенесла вес на сломанную ногу.

Этого мое измученное сознание выдержать не смогло. И выдало, прежде чем уйти, бредовый глюк: из-за джипа бандитов появились люди в форме…

Похожей на полицейскую.

ГЛАВА 46

– Мамусь, прекрати немедленно! – возмутилась я, заметив, как губы мамы снова задрожали, а в глазах заплескались слезы. – Или я такая страшная сейчас, что без слез не взглянешь? Так очень мило с твоей стороны напоминать мне об этом!

– Прости, Варюша, – виновато улыбнулась мамуля. – Но я как подумаю, что могло произойти, не появись там вовремя полиция…

– Собиравшаяся арестовать, между прочим, угонщицу автомобиля со спутниковой противоугонной системой, – подмигнул мне Олежка. – Ребятки были, мягко говоря, удивлены, наткнувшись на кровавые разборки. Настолько удивлены, что перестреляли попытавшихся удрать бандитов.

– Если бы они это не сделали, – глухо проговорил папа Коля, катнув по щекам желваки, – я нашел бы способ наказать мерзавцев. Так изувечить девушку!

– Ничего они не изувечили! – Я попыталась бодро улыбнуться, но, видимо, получилось не очень, мама судорожно всхлипнула и отвернулась. – Ну хватит вам! Знала бы – попросила врачей не отпускать меня из швейцарской клиники.

Впрочем, от моего желания ничего не зависело, все решал Мартин. Я не знаю, что там творилось у него в голове, скорее всего, он чувствовал себя виноватым в случившемся, поэтому и развил бурную деятельность.

Меня транспортировали санитарным самолетом в Женеву, где поместили в лучшую клинику. Правда, случилось это только через сутки после бойни на кладбище, когда репортеры пронюхали о сенсационной находке в склепе. К этому моменту люди из службы безопасности Пименова уже перевернули вверх дном весь Глион, разыскивая меня. Они мгновенно раскололи Марселя, работавшего на Змея и Филю, но тот ничего не знал. Кроме того, что я сбежала прямо из-под носа бандитов, они отправились меня искать и пропали. К тому же парень понятия не имел, кто стоит над его работодателями, так что здесь цепочка обрывалась.

Пфальц ни в какую не желал отпускать Олега, возможно, тоже был на прикорме у Кругликова, но прямых доказательств не было.

А на следующее утро взорвалась сенсационная бомба. Кто-то из полицейских решил подзаработать и слил информацию в прессу. Дневник Доминик Леклер, а также страшная находка в саркофаге раскрыли причину кровавой драмы, разыгравшейся семь лет назад.

Впрочем, началось все гораздо раньше, в тот момент, когда на работу в школу пришел преподаватель физкультуры Жером Пелье. У этого рослого голубоглазого красавчика, обладателя тренированного тела и роскошной золотистой шевелюры, были великолепнейшие рекомендации, поэтому мадам Леклер с удовольствием приняла мужчину на работу. И очень скоро – в свою постель, Жером умел завоевывать женские сердца. И затуманивать влюбленным в него женщинам головы.

Доминик безоговорочно доверяла Пелье, не унижая его ревностью и внезапными проверками. Да, она видела, что в ее мужчину влюблена половина учениц, ну и что с того? Девочки в таком возрасте часто влюбляются в учителей-мужчин, а уж когда учитель – такой красавец! Хорошо, что Жером такой честный и порядочный, иначе без проблем не обошлось бы.

И ведь какой тактичный – даже дурнушке из России, Альбине, везде и всюду таскавшейся за своим кумиром, не сказал ни одного плохого слова, терпеливо выносит ее навязчивость. И на экскурсии – нововведение Жерома Пелье – очень часто берет вместе с остальными воспитанницами. Девочки уже всю Швейцарскую Ривьеру объездили!

Правда, со здоровьем у воспитанниц в последнее время начались проблемы, многие ходят бледные, то одна, то другая ложится в лазарет к Марте Дельвиг, школьному врачу. Марта, конечно, не очень приятная женщина, но со своими обязанностями справляется прекрасно, девочки очень скоро возвращаются к учебе.

Бедняжка Альбина за три года учебы дважды лежала в лазарете, и вот опять, кажется, с ней неладное творится. Мадам Леклер уже несколько раз заставала эту крупную, неприятно рыхлую девушку в туалете, где ее рвало.