Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

• Предыдущая
• 18/87
• Следующая

Но наше небольшое упражнение с палкой зародило лучик надежды.

– Знаешь, – сказал я Дженни, – похоже, до него начинает доходить.

Она посмотрела на пса, устало бредущего рядом. Он был мокрый и весь в песке. Из пасти капала слюна, а палку, добытую тяжким трудом, крепко сжимали челюсти.

– Что-то не верится, – отозвалась она.

* * *

На следующее утро, еще до рассвета, я снова проснулся от всхлипываний Дженни.

– Эй, – сказал я, обнимая ее. Она уткнулась лицом в мою грудь, и я почувствовал, как моя футболка намокает от ее слез.

– Я в порядке, – выдавила она. – Правда. Только… В общем, ты знаешь.

Конечно, знал. И старался бодриться, но испытывал то же гнетущее ощущение потери и неудачи. Странно: меньше 48 часов назад нас переполняли радость и ожидание ребенка, а теперь все обернулось так, будто беременности и вовсе не было. Словно все это время мы жили как во сне, а теперь с трудом пробуждаемся.

В тот же день немного позже я вместе с Марли поехал за продуктами и лекарствами для Дженни. На обратном пути остановился у цветочного магазина и купил огромный красивый букет весенних цветов, надеясь, что это поднимет Дженни настроение. Чтобы букет не растрепался по дороге, я закрепил его ремнем безопасности на заднем сиденье возле Марли. А когда мы проезжали мимо зоомагазина, подумал, что пес тоже заслужил награды. В конце концов, он лучше меня сумел успокоить безутешную женщину.

– Будь хорошим мальчиком, я сейчас вернусь.

И побежал в магазин, чтобы купить ему большую игрушечную косточку из замши.

Через несколько минут мы вернулись домой. Дженни вышла навстречу, и Марли выскочил из машины, чтобы поприветствовать хозяйку.

– У нас для тебя есть маленький сюрприз, – сказал я, но на заднем сиденье, где лежали цветы, сюрприз ожидал скорее меня.

Я купил букет, состоявший из белых маргариток, желтых хризантем, отборных лилий и ярко-красных гвоздик. Однако теперь гвоздики куда-то пропали. Приглядевшись, я заметил обезглавленные стебли, на которых несколько мгновений назад красовались цветки. В остальном букет не пострадал. Я пристально посмотрел на Марли: он кружился так, будто танцевал под зажигательную мелодию.

– А ну, иди сюда! – заорал я, и началась погоня.

Когда я наконец изловил пса и разжал его челюсти, то обнаружил там неопровержимое доказательство его вины. Глубоко скрытая в огромной пасти и застрявшая в зубах, словно кусочек жевательного табака, виднелась одинокая красная гвоздика. Остальные, похоже, уже отправились в горло. Я был готов прибить Марли на месте.

Я взглянул на Дженни и увидел струйки слез на щеках от смеха. Даже если бы я привел уличного музыканта и спел бы под его аккомпанемент серенаду для жены, то это не вызвало бы такого веселья. Мне оставалось лишь расхохотаться.

– Ох уж этот пес! – пробормотал я.

– Да мне все равно гвоздики никогда не нравились, – призналась Дженни.

А Марли так обрадовался всеобщему счастью и смеху, что подпрыгнул на задних лапах и исполнил для нас настоящий брейк.

* * *

На следующее утро меня разбудило яркое солнце, лучи которого проникали в спальню сквозь ветви бразильского перечного дерева. Я посмотрел на часы: было около восьми. Моя жена спокойно спала. Красивая грудь вздымалась и опускалась в такт ее размеренному дыханию. Я поцеловал волосы Дженни, обнял ее за талию и снова задремал.

Глава 8
Борьба мнений

Марли не исполнилось и полугода, когда мы записали его на курсы дрессировки. Видит бог, как они были ему необходимы. Если не считать некоторого прогресса в упражнении с палками в тот день на пляже, в целом он показывал себя глупым и неприлежным учеником. Неукротимая энергия вынуждала его постоянно отвлекаться. Мы начали понимать, что наш пес не похож на других собак. Как-то раз Марли попытался затеять брачную игру с коленом моего отца, который высказался вполне определенно: «Эта собака совершенно ненормальная». Нужна помощь профессионалов.

Наш ветеринар рассказал нам о местной частной школе дрессировки собак. Занятия проходили по вторникам вечером на автостоянке позади учебного манежа. Общий курс дрессировки проводили опытные члены клуба, которые, вероятно, заложили эталон цивилизованного поведения в своих собаках. Курс был рассчитан на восемь занятий и стоил 50 долларов. Мы сочли это предложение очень выгодным с учетом того, что Марли мог отгрызть от новых туфель кусок аналогичной стоимости за тридцать секунд. К тому же клуб гарантировал, что после окончания обучения мы получим практически новую Лесси. Во время записи на занятия мы познакомились с женщиной, которая набирала группу. Суровый, серьезный инструктор, она придерживалась убеждения, что не существует безнадежных собак, но есть безвольные и неспособные хозяева.

Первый урок, казалось, подтвердил ее правоту. Пока мы вылезали из машины, Марли заметил на площадке других собак и их хозяев. Вечеринка! Он перемахнул в прыжке через меня, и поводок устремился следом за ним, стелясь по земле. Он кидался от одной собаки к другой, обнюхивал их, метил территорию, обильно брызгая слюной. Для Марли это был праздник запахов – так много хвостов и так мало времени, поэтому он пользовался моментом и при этом держал меня в поле зрения на безопасном расстоянии. Стоило мне почти догнать его, как он удирал на несколько метров вперед. Наконец я сумел приблизиться и, проделав длинный прыжок, приземлился обеими подошвами на конец поводка. Это заставило пса резко остановиться; на мгновение мне даже показалось, что я сломал псу шею. Он отпрянул, упал на спину, подрыгал лапами и блаженно посмотрел на меня. Я увидел взгляд наркомана, только что получившего свою дозу.

• Предыдущая
• 18/87
• Следующая