Наследники замка Лейк-Касл

Оглавление

Перед ними снова расстилалась равнинная местность, на которой, однако, все чаще попадались болота и заболоченные луга, но и пахотной земли было немало. А потом впереди снова показались холмы, на этот раз куда более высокие.

И вот под самым большим из холмов, круто обрывающимся к морю, они увидели небольшое поселение. Это был рыбацкий поселок Истборн. Найти здесь достаточно большое судно, чтобы перебраться через пролив, нечего было и думать. Но можно было нормально поесть самим, накормить лошадей и узнать, как добраться до более-менее подходящего порта дальше на запад.

Они купили у рыбаков кое-что из утреннего улова, и одна из хозяек нищих рыбацких хижин за несколько мелких монет быстро приготовила им неплохой ужин. Коней напоили и пустили попастись на реденькой траве, а сами устроились на ночлег в этой же хижине – за пару дополнительных монет хозяйка организовала им вполне приемлемое место для сна. Устали все сверх меры и в сон провалились, как только голова коснулась подложенного под нее седла. Утром подкрепились остатками вчерашнего ужина и принялись выяснять, как же пробраться дальше на запад и найти наконец порт, из которого можно будет отплыть на континент.

И тут оказалось, что им невероятно, просто сказочно повезло. Буквально только что у бедного рыбацкого поселка пристал одномачтовый шлюп, совершающий каботажные рейсы вдоль побережья и идущий нынче из Дувра после разгрузки. Этот шлюп, сказали путникам, нередко останавливается здесь – его шкипер любит мясо сельдевой акулы и считает, что лучше, чем у них в Истборне, его не коптят нигде.

– Бог сжалился над нами, – тихо прокомментировал Сэм эту замечательную новость.

Судно было достаточно вместительным, чтобы взять на борт и людей, и коней. Увидев серебряную монету в руках Генриха, бородатый шкипер сразу согласился за несколько часов доставить их в Портсмут.

– Шлюп у меня далеко не тихоход, ветер попутный, дойдем быстро, – заверил он, весьма довольный неожиданным заработком.

Но, получив еще одну монету, охотно взялся доставить путников до самого Пула, откуда был сам. Генрих посчитал, что чем дальше они уйдут от слишком опасного для них Тонбриджа, тем меньше вероятности, что их догонят.

Вскоре погрузка на шлюп была завершена и берег стал отдаляться. Все пятеро беглецов вздохнули с облегчением. Теперь можно было и по сторонам оглядеться. А смотреть было на что. Высоченный скалистый мыс, от подножия которого они отплыли, смотрелся с воды очень красиво. Меловая скала почти на всей своей протяженности практически отвесно обрывалась к морю. А дальше, сколько хватало глаз, тянулись еще меловые утесы, один за другим, и не сосчитать сколько, может, семь, а может, десять. Они были уже пониже и разной высоты, но все одинаково повернулись к морю крутыми белыми обрывами. Поверхность утесов, обращенная к суше, сплошь была покрыта зеленой травой, и все вместе это смотрелось очень необычно и впечатляло.

Северянам такая картина была в новинку, и они смотрели на берег, широко открыв удивленные глаза. Шкипер же охотно принялся рассказывать все, что знал об этих местах. И оказалось, что здесь, на юге, от самого Хэмпшира тянется меловая гряда под названием Саут-Даунс и это ее часть. Самый высокий утес, от которого они отплыли, называется Бичи-Хед, и с его вершины, как он слышал, открывается просто сказочный вид на все побережье. А вот те дальние утесы, более низкие, – это Севен-Систерс, хотя на самом деле их не семь, а восемь. Да, Англия на прощание показывала беглецам чудесные картины. Но покинуть страну все же придется, жизнь дороже.

Погода была благоприятной, и шлюп резво бежал по волнам. Миновали Портсмут, который виднелся вдали.

– Вот отсюда мой дед Брэд Лорэл, ставший со временем бароном д’Этьеном, отплыл много лет назад на континент вместе с армией короля Ричарда отбивать у французов наследственные земли Плантагенетов, – задумчиво проговорил Генрих, взглянув на стоящего рядом Джефа. – И у них впереди было множество сражений и череда блестящих побед. А сейчас …

И он безнадежно махнул рукой.

– А сейчас наследнику Плантагенетов, пусть и незаконнорожденному, приходится бежать из своей страны, чтобы спасти себе жизнь, – тихонько проговорил Джеф и, тяжело вздохнув, добавил: – И только потому, что он похож на своего прославленного предка. – Джеф покачал головой. – Да, времена меняются, Генри, и не скажу, что в лучшую сторону. А потому тайна пусть и дальше хранится за семью замками. Так будет куда спокойнее.

И, усмехнувшись, произнес:

– Не всем ведь доводится мимоходом наведываться в Фонтевро, как пронырливому графу де Клеру. Так что тебе, я думаю, можно будет жить вдали от жадного до славы принца Эдуарда вполне спокойно, Генри.

Из всех спутников молодого Лорэла один только Джеф был в курсе их семейной тайны. Его двоюродный дед Майкл Льюис просветил, поскольку готовил его в помощники подрастающему Генриху. Своей семьи у Майкла не было никогда, а из всех племянников он почему-то выбрал Джефа. И не ошибся. Мальчик учился на ходу, многое усвоил из опыта деда и был даже чем-то похож на него. А уж верность Генриху впитал с самого детства. На него можно было положиться.

– Ты прав, дружище, – так же тихо отозвался Генрих, – но обидно ведь. Хотел верно служить Плантагенетам, деду в том клялся – и что? Меня не просто отшвырнули, а хотели раздавить. Еле ноги унес.

На лице Генриха появилось выражение горечи. Ведь он и правда не может сдержать клятвы, данной королю Ричарду и своему деду. И это жгло ему душу огнем.