В доме нашей любви

Оглавление

– Тебе только кажется, что ты ее любишь? – Блейк был не менее упертым, чем кузен.

Бенджи очень хотелось стукнуть по этой самодовольной физиономии. Но он знал, что это не поможет ему уйти от ответа.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я ее люблю. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Я люблю ее с тех пор, как мне было десять. Я думал, что эта детская влюбленность давно прошла. Но когда я снова увидел ее на твоей свадьбе… Меня будто током ударило.

– Ну, ты, конечно, знаешь мать своих детей лучше, чем я, – сказал Блейк, тщательно подбирая каждое слово. – Но Слоан, которую я всегда знал, – очень закрытый человек. У нее были непростые отношения с родителями. Она не любит от кого-то зависеть и предпочитает не подпускать людей слишком близко. Но если ты сможешь доказать ей, что достоин доверия, что ты не оставишь ее, как очень многие люди в ее жизни… Бен, она того стоит. Она хороший человек. И у вас может получиться, если вы оба постараетесь.

– Вот именно. – Бенджи остановился. – Я пытался доказать ей, что между нами есть близость, теплота, страсть. Но я до сих пор не знаю, какое будущее для нас она видит.

– Ты говорил ей о своих чувствах?

– Я попросил ее выйти за меня замуж.

– Неужели она тебе отказала? Когда?

Блейк был ошеломлен, но, когда Бенджи передал ему разговор в Нэшвилле, присвистнул и покачал головой.

– И ты удивляешься, что она тебе отказала? Она ждала объяснения в любви, а получила коммерческое предложение. Слоан никогда не согласилась бы на такое. – Он похлопал себя по груди. – Девушки живут сердцем. Если ты хочешь, чтобы она любила тебя и доверяла тебя, ты должен предложить ей то же взамен.

Блейк пошел дальше, но Бенджи поймал его за локоть.

– А что, если она не любит меня, как я ее люблю? Что, если она снова мне откажет?

– Ты перенесешь это как мужчина, – серьезно сказал Блейк. – Но я не думаю, что так будет.

Глава 12

Слоан сидела за столом на кухне любимой матери, наслаждаясь своей первой чашкой кофе за целый год.

Близнецам только что исполнилось семь месяцев, и они с доктором Миллером решили, что их можно отнять от груди.

Дед Слоан был очарован близнецами, и те тоже обожали его. У Бейли вообще была особая связь со стариком. В первый же раз, когда Аттикус Эймс взял ее на руки, а она запустила ручки в его жесткую седую бороду, она полностью завоевала его сердце.

Теперь он не мог нарадоваться на малышей. Он часто навещал их и даже сопровождал Ливви, когда она брала близнецов в двухместной коляске на ежедневную прогулку к озеру.

Бо ползал по полу, играя с одной из бесчисленных пищащих игрушек, которые сводили Слоан с ума.

Бейли была на своем любимом месте – стояла у прадедушки на коленях и пыталась стащить очки с его лица. Она была шустрой, и иногда ей это удавалось. Но старик только довольно посмеивался:

– Поймала, поймала, Бейли. Твоему Пу-Пу нужно быть быстрее.

– Он никогда не был таким добрым и понимающим со мной, – проворчала Слоан вполголоса. Она щедро налила сливок во вторую чашку кофе. – Я у него просто ползала бы по полу.

– Дорогая, не преувеличивай. Он был не настолько плох, как тебе теперь кажется. И он любит тебя, ты же знаешь, – сказала Эбби.

– Он очень странно это проявлял, – пробормотала Слоан, вонзая зубы в горячую плюшку с корицей. Это противоречило ее плану сбросить последние пять килограммов, отделявшие ее от нормы, но она никогда не могла устоять перед мамиными булочками. Марсель с его кулинарными изысками ей тоже не помогал.

– Я знаю, что он был очень суров с тобой, но он жалеет об этом, – грустно сказала Эбби. – Я иногда думаю, что все это из-за меня. Он чувствовал, что я ему не удалась, и твердо решил вырастить из тебя ту самую идеальную девочку, которая из меня не вышла.

Слоан сочувственно сжала ее руку. Теперь она сама была матерью и понимала, какая это огромная ответственность – растить ребенка, или, в ее случае, двоих. Ее мать сама еще была совсем ребенком, когда родила Слоан. И она делала для дочери все, на что хватало ее знаний и опыта.

– Его грандиозный план не сработал, – горько рассмеялась Слоан. – Наверное, мы оба неисправимы.

– Думаю, это не так, – услышала Слоан голос деда.

Он стоял у нее за спиной, держа на руках Бейли.

– Привет, Бейли! – смущенно засмеялась Слоан. – Как вы тут очутились?

Мать встала из-за стола с грустной улыбкой на лице.

– Пойду-ка уложу их.

Она забрала Бейли и достала Бо из манежа. Бо, бабушкин мальчик, расплылся в улыбке, показав два зубика наверху и один внизу.

Эбби вышла. Аттикус сел за стол рядом со Слоан. На кухне повисло тягостное молчание. Слоан не выдержала первой:

– Мне жаль, дед, я не должна была этого говорить.

– Я не могу ничего изменить, – сказал Аттикус, подняв глаза. – Но я хочу извиниться и попытаться объяснить, почему я был так жесток с тобой.

Слоан наклонила голову, недоверчиво глядя на него. Кто этот смущенный человек, который любит нянчиться с грудными детьми и готов извиняться по собственной воле?

– Хорошо, – просто сказала она.

– Я никогда не вел себя так с тобой, потому что был таким же глупым и несправедливым, как семья Бенджи. Я настоял, чтобы тот парень женился на твоей матери, но все равно считал себя вправе осуждать их. Так что держался на расстоянии. Я пропустил два первых года твоей жизни. Никогда не играл с тобой так, как с твоими малышами. А когда мы наконец познакомились, я увидел, какая ты умная и сильная девочка. Какой у тебя потенциал. И я не хотел, чтобы ты профукала все это, как твоя мать. Поэтому я решил воспитать тебя в строгости. Пытался сделать из тебя человека. Подготовить к жизни.