Если наступит завтра

Оглавление

– Но не таких как вы, – уверил ее Лестер, – вы не забыли, что мы собирались пообедать?

– Вы и не знаете, как я жду этого дня. Следующий вторник устроит вас, Лестер?

– Великолепно!

– Вот вам и дата. О, какая я идиотка. Вы так взволновали меня своими разговорами, что я и забыла, зачем звоню. Мистер Романо просил меня проверить состояние его банковского счета.

– Хорошо. Никаких сложностей.

Обычно, Лестер Торранс спрашивал дату рождения или какие-либо удостоверения личности звонившего, но в этом случае это определенно не было нужным.

– Не вешайте трубку, Лорин.

Он вошел в компьютер, нажал имя Джозефа Романо и замер в удивлении. Чрезвычайное количество вкладов были сделаны на счет Романо. В последние несколько лет Романо никогда ранее не хранил столько денег на своем счету. Лестер Торранс удивился, что же случилось. Вероятно, несколько грандиозных сделок. Когда он

будет обедать с Лорин, он попробует кое-что разузнать. Небольшая секретная информация никогда не помешает. Он взял трубку телефона.

– О, ваш босс заставляет нас работать, – сказал он Трейси. – У него почти 300 000 тысяч долларов на текущем счету.

– Отлично. Эти цифры мне и нужны.

– Не хочет ли он перевести эти деньги на инвестиционный счет? Так на нем ничего не заработаешь. Я мог бы…

– Не надо. Он хочет, чтобы все осталось как прежде, – объяснила ему Трейси.

– О'кей.

– Благодарю вас, Лестер. Вы так милы.

– Минутку! Могу ли я позвонить вам в офис, чтобы договориться о вторнике?

– Я сама позвоню, сладкий мой, – ответила Трейси и положила трубку.

*******

Современное высотное здание офиса, принадлежавшего Энтони Орсатти, стояло на Пойдрес-стрит. Всемирная Импортно-Экспортная Компания занимала полностью четвертый этаж. На одном конце апартаментов помещался офис Орсатти, а на другом конце – комнаты, занимаемые Джо Романо. Пространство между ними занимали четыре молоденькие секретарши, услугами которых вечерами пользовались друзья Орсатти и деловые партнеры. Перед дверями Орсатти постоянно торчали два дюжих молодца, охранявших своего босса. Они по совместительству исполняли обязанности официанта, массажиста и просто мальчика на побегушках.

В тот четверг утром Орсатти сидел в своем офисе, подсчитывая выручку за предыдущий день, полученную с бегов, от букмекеров, проституток и дюжины других прибыльных местечек, контролируемых Всемирной Импортно-Экспортной Компанией.

Энтони Орсатти было за шестьдесят. Он имел довольно странную фигуру с массивным крупным торсом и короткими костлявыми ногами, которые, как казалось, должны были достаться какому-нибудь коротышке. Стоя, он казался сидящей лягушкой. Лицо его перекрещивали неровные паутинки морщин, которые, вероятно, были результатом пьяных загулов, огромный рот и черные луковицеподобные глаза. Он с пятнадцатилетнего возраста имел совершенно лысую голову и поэтому надевал черный парик. Тот плохо сидел на нем, но за все годы никто не осмелился сказать ему в лицо об этом. У него были холодные глаза игрока, ничего не обещавшие, и лишенное всякого выражения лицо, за исключением моментов, когда он общался с пятью дочерями, которых просто обожал. Единственным выразителем его чувств был голос. Он имел хриплый скрипучий голос, ставший таким после его двадцать первого дня рождения, когда ему попытались сделать галстук из железной проволоки вокруг горла. Те двое, которые совершили эту ошибку, оказались в морге на следующей неделе. Когда Орсатти расстраивался по-настоящему, голос пропадал и переходил в едва слышимый шепот.

Орсатти был королем, который правил своим королевством с помощью взяток, оружия и шантажа. Он правил Новым Орлеаном, и тот щедро платил ему. Главы других Семейств страны уважали его и постоянно советовались с ним.

В тот момент Орсатти пребывал в доброжелательном расположении духа. Он собирался позавтракать со своей любовницей, проживавшей в его квартире в доме около Лэйн Виста. Он навещал ее три раза в неделю, и этот утренний визит должен быть особенно приятным. Она проделывала в постели с ним такие штучки, о которых другие женщины и не мечтали. Орсатти искренне верил, что она делала это из-за большой любви к нему. В работе его все шло как по маслу. Проблемы не возникали, потому что Орсатти предпочитал решать трудные вопросы прежде, чем они перерастали в проблемы. Он однажды объяснил свою жизненную философию Джо Романо:

– Никогда не позволяй маленькой проблеме перерасти в большую, Джо, или она превратится в снежный ком. Ты держишь капиталы округа, который думает, что должен получить большой кусок, – ты растопи его, понял? И никакого снежного кома. Ты получаешь несколько горяченьких просьб из Чикаго от человека, который просит разрешения провернуть маленькое дельце здесь, в Новом Орлеане. Ты знаешь, что довольно скоро «маленькое» дельце перерастет в большую операцию и начнет влезать в твои прибыли. Поэтому ты говоришь «да», и, когда он появится здесь, ты растапливаешь этого сучьего сына. И нет снежного кома. Картина ясна?

Джо Романо все было ясно.

Энтони Орсатти любил Романо. Он считал его сыном. Орсатти подобрал его, когда Романо катался на роликах и хулиганил в пьяном виде в переулках. Он собственноручно воспитал его, и теперь малыш топал его дорогой, превзойдя всех. Он был быстрый, способный и честный. За десять лет он достиг в иерархии Орсатти чина старшего лейтенанта. Он следил за всеми операциями семьи и отчитывался только перед Орсатти.

Люси, личная секретарша Орсатти, постучала и вошла в офис. Это была двадцатичетырехлетняя выпускница колледжа, с такой внешностью, что обеспечила бы ей победу не в одном конкурсе красоты. Орсатти любил окружать себя красивыми женщинами.