После России

Оглавление

– Ну, как ощущения от жизни? - Сергей услышал за спиной хрипловатый голос того самого нервного «кокуровца», который говорил с ним сразу после ареста и обернулся.

Михайлов стоял на пороге, опершись на косяк, лицо его было землистого цвета, да и вообще выглядел он помято. В руке он крутил тонкую сигаретку, потом медленно поднёс её ко рту и щелкнул зажигалкой.

– Я могу… отойти от стены? - Сергею хотелось узнать хоть что-то о внешнем мире и в этом неприятном человеке он видел единственный доступный источник информации.

– Да, отойди уж… Сядь, - Михайлов оглядел ссадины на лице студента и косо улыбнулся.

– Что… что вы хотите? - Сергей робко сел на нары.

– Да ничего… Пришёл вот тебе сообщить пренеприятное известие, господин террорист! - Михайлов затянулся и не спеша выдохнул облачно седого дыма.

– Меня…убьют? Да? - Сергей почувствовал, что у него дрожат пальцы, а на глаза наворачиваются слезы.

– Ну… Про это пока не знаю… Теперь уже наверное нет, - Михайлов улыбнулся, с издёвкой, очень неприятно. - Вот смешные вы люди, русские патриоты! Как лозунги кричать - так всё о ней, о вашей России, а как пренеприятное известие - так сразу за свою жопу трясётесь!

– Что случилось? - задавая вопрос, Сергей уже знал ответ. Случилось всё то, чего он боялся.

– Да всё хорошо… У нас… Дружбанов твоих мы переловили сразу после тебя. Тогда же - всю эту банду гадёнышей в армии и полиции. Ну а сегодня наши войска… Наши и союзные, разгромили Дробакова. Да там и громить было нечего, впрочем… Так что в ближайшие часы мы будем в Перми, ну а там дальше - на Москву! Понятно тебе, дурак? Конец вашему Пирогову. Так что сиди и жди, пока мы возьмём Москву, а потом уже будем решать, что с вами, дураками, делать. Ясно тебе? А? - к концу тирады Михайлов почувствовал себя глупо. «Зачем вот ему всё это рассказывать-то?», - подумал он рассеяно.

– Пермь? Ну и что? Да все ещё впереди, ясно? Мы ещё победим! Предатели! - Сергей сорвался и вся накопившаяся за долгие часы ненависть и обида выплеснулась в нескольких словах.

– Дурак! - Михайлов нажал на кнопку и дверь открылась. Сергей судорожно думал, что бы такого крикнуть ему в след, но так ничего и не крикнул. «Пермь ещё ничего не значит, ещё вся Россия впереди!», - попытался он успокоить себя, но на самом деле ему было совершенно ясно, что с этого дня события будут развиваться по самому печальному для России сценарию.

20. В Москве

Странно и глупо… Люди спокойно жили и никогда даже не задумывались, что Россия однажды может просто взять и исчезнуть навсегда. Даже после того, как Россия пала, казалось, что всё это несерьёзно, что это ненадолго и как-нибудь незаметно закончится и всё будет хорошо и понятно, что рано или поздно вокруг Москвы сплотится новая, прекрасная Россия, что старые обиды будут забыты и все проблемы куда-то денутся.

Но проблемы никуда не делись. Москва осталась Москвою, заносчивой и надменной столицей русского мира. Стоило поднять над Кремлём черно-желто-белое знамя националистов, как зашевелилась Россия. Страна, которую отменили в Риге, ожила бомбовыми взрывами, лозунгами на стенах от Кенигсберга до Владивостока и бесчисленными сайтами. Час освобождения во всей красе, дикий и прекрасный…

Город за городом присягал Москве, в каждой администрации находились люди, в критический момент принимавшие сторону Москвы. Паника и ужас, равнодушие Европы, странные игры пекинских политиков.

Коллаборационисты всех мастей пили и готовились умереть - в бою ли, у расстрельной ли стены или пытаясь перейти закрытые границы.

Но что-то случилось. На дворе XXI век, и все уроки извлечены.

И вот, спустя несколько месяцев после Рязанского мятежа, со всех сторон к Москве идут хмурые и молчаливые армии.

Сева перебирал в памяти названия боевых соединений, которыми были переполнены военные сводки и его материалы, исправно посылаемые в Екатеринбург, поражаясь абсурдно звучащим названиям. Западный фронт: Две добровольческие бригады из Балтийской республики - «Кёнигсберг» и «Ганза», Бригада добровольцев из стран Прибалтики «Балтия», Полк полевой жандармерии «Пётр Великий», выставленный Вольным Городом Санкт-Петербургом, спешно сформированная из бежавших на Украину коллаборационистов дивизия «Рюрик», кадровая Львовская дивизия специального назначения «Галичина» и Добровольческий полк «Вiльна Украiна» (поговаривали, что на самом деле это не украинские добровольцы, а переодетые поляки из Европейской армии). Восточный фронт: Добровольческая дивизия имени Бориса Ельцина, Сибирский Добровольческий Корпус, Дивизия особого назначения «Витус Беринг», Дивизия имени Ким Ир Сена, казахская дивизия особого назначения «Аблай-хан».

…Начальник Объединенного Штаба генерал Сирин носил противную кличку «Серин» и главным образом пил, перманентно прибывая в невменяемом состоянии. Впрочем, фактическое руководство операцией осуществлял бравый немецкий генерал Хорст Ваплер, бегло и с удовольствием говоривший по-русски. Он был приписан к штабу Сирина как советник, но истинное распределение ролей было известно всем. Каждый день в 16 часов Ваплер собирал журналистов и на большой голографической карте демонстрировал продвижение союзных армий.

Кольцо вокруг Москвы сжималось и её крах был очевиден. На освобожденных территориях шла тотальная зачистка. Слух об этом обгонял войска, заставляя всех активных сторонников «единой и неделимой» уходить к Москве.

Всех очень интересовал вопрос: а что делать с Москвой, которая к подходу союзных войск станет многомиллионным лагерем беженцев, готовых сражаться до последнего.