Таинственный остров

Оглавление

110

— В записке говорится лишь об одном человеке, — заметил Герберт.

— Быть не может, чтобы мы его не отыскали! — воскликнул Пенкроф.

Итак, поиски продолжались. Моряк и его друзья пошли по дороге, наискось пересекавшей островок, и она привели их к речке, впадающей в океан.

Не только животные, вывезенные из Европы, не только следы топора, но и растения, встречающиеся здесь, неоспоримо доказывали, что человек побывал на острове. Кое-где на полянках, в давние времена, очевидно, были разбиты грядки.

Герберт очень обрадовался, когда обнаружил картофель, морковь, капусту, репу: ведь если собрать клубни и семена, можно и на острове Линкольна развести все эти овощи!

— Вот хорошо! — воскликнул Пенкроф. — Набу пригодится, да и нам тоже! Пусть не найдём потерпевшего крушение, всё равно не зря попутешествовали, господь нас вознаградил.

— Всё это так, — возразил Гедеон Спилет, — но раз огороды в таком запустении, значит, на острове давным-давно никто не живёт.

— Верно, — согласился Герберт, — кто бы стал пренебрегать овощами!

— Что тут и толковать, сразу видно, что потерпевший кораблекрушение покинул остров! — добавил Пенкроф.

— По-вашему, записка написана очень давно?

— Разумеется.

— И бутылка долго плавала по морю, пока её не выбросило на остров Линкольна?

— Что же тут особенного? — ответил Пенкроф и добавил: — Уже темнеет, пора прекратить поиски.

— Вернёмся на судно, а завтра всё начнём сызнова, — предложил журналист.

Совет был мудрый, и все собрались ему последовать, как вдруг Герберт воскликнул, указывая на какое-то сооружение, темневшее между деревьями:

— Хижина!

И трое друзей тотчас же поспешили к хижине. В сумерках можно было разглядеть, что она построена из досок и покрыта толстой просмолённой парусиной.

Пенкроф распахнул полуоткрытую дверь и вбежал в хижину.

Там было пусто!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Опись вещей. — Ночь. — Несколько букв. — Поиски продолжаются. — Растения и животные. — Герберт избежал гибели. — На борту. — Отплытие. — Непогода. — Привычка сказывается. — Затеряны в море. — Спасительный свет.

Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет молча стояли в тёмной хижине.

Пенкроф громко окликнул хозяина.

Ответа не последовало.

Тогда моряк высек огонь и зажёг сухую ветку; свет на миг озарил каморку, и она показалась путникам нежилой. В очаге, сложенном из необтёсанных камней, виднелась зола, а на ней — охапка хвороста. Пенкроф бросил туда горящую ветку, хворост затрещал, и яркое пламя осветило хижину.

И тут друзья заметили кровать, покрытую отсыревшими, пожелтевшими одеялами, — очевидно, ею уже давно никто не пользовался; у очага валялись два ржавых котелка и опрокинутая миска; в шкафу висела кое-какая матросская одежда, покрытая плесенью; на столе виднелись оловянные тарелки и Библия, позеленевшая от сырости; в углу лежали инструменты — лопата, кирка мотыга и два охотничьих ружья, причём одно было сломано; на полке стояли бочонок с порохом, бочонок с дробью и несколько коробок с капсюлями; всё было покрыто густым слоем пыли, накопившейся, быть может, за долгие годы.

— Никого нет, — наконец произнёс журналист.

— Никого! — подтвердил Пенкроф.

— Тут давно никто не живёт, — заметил Герберт.

— О да, очень давно, — ответил журналист.

— А не переночевать ли нам в хижине, мистер Спилет? — предложил Пенкроф.

— Согласен, Пенкроф, — ответил Гедеон Спилет, если хозяин и придёт, он, право, не рассердится на непрошеных гостей.

— Хозяин не придёт! — сказал моряк, качая головой.

— По-вашему, он уехал? — спросил журналист.

— Нет, если бы уехал, захватил бы оружие и инструменты, — ответил Пенкроф. — Ведь вы знаете, как дорожит человек вещами, которые вместе с ним уцелели при кораблекрушении. Да нет же, нет, — повторил моряк с глубокий убеждением, — он не покинул острова. Если он смастерив лодку и пустился на ней в путь, он ни за что не оставил самых необходимых вещей! Нет, он на острове!

— И он жив? — спросил Герберт.

— Может быть, жив, а может быть, умер. А если и умер, то ведь не зарыл же он сам себя, — ответил Пенкроф, — стало быть, мы найдём его останки.

Итак, друзья решили провести ночь в покинутой хижине; они жарко натопили её, благо дров было припасено достаточно. Закрыв дверь, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет уселись на скамью; они были погружены в свои думы и лишь изредка перебрасывались словами. В таком расположении духа человек строит всяческие догадки и готов ко всяческим неожиданностям; они жадно ловили звуки, доносившиеся из леса. И если бы дверь вдруг распахнулась и кто-нибудь вошёл, они ничуть не удивились бы, хотя домик и был заброшен; они от всей души пожали бы руку человека, потерпевшего кораблекрушение, — неизвестного, которого ждали, как друга.

Но они так и не услышали шума шагов, дверь так и не отворилась, а время текло.

Какой же длинной показалась ночь моряку и его спутникам! Герберт, правда, проспал часа два, ибо в его возрасте сон необходим. Всем троим хотелось поскорее снова приняться за поиски и осмотреть все укромные уголки острова. Разумеется, Пенкроф сделал правильные выводы, и можно было с уверенностью сказать, глядя на покинутую хижину и уцелевшие в ней инструменты, утварь и оружие, что человек, живший здесь, погиб. Поэтому было решено разыскать его останки и похоронить их по христианскому обычаю.

Рассвело. Пенкроф и его товарищи тотчас же начали осматривать хижину.