Земля неведомая

Оглавление

Галка слушала его, снова бессильно откинувшись на подушки. По лбу, из-под высохшей уже повязки, стекала струйка крови. В ней клокотал гнев, и только он не давал ей сейчас провалиться в забытьё. Она снова подалась вперёд, пытаясь вставить хоть несколько слов в горячий монолог мужа, но ей никак не удавалось вклиниться. Наконец, когда Эшби остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, она заговорила сама. Голос был слабый, но по-прежнему, полный непререкаемого металла.

— Что ты предлагаешь? Чего ты хочешь? Ты же знал, на ком женился! Никогда я не была бы домохозяйкой-ложкомойкой, даже у себя дома! Не я сюда просилась, не сама я себя сюда забросила! Хочешь жить — умей приспособиться, а ещё лучше — обстоятельства к себе приспособить. Это единственное, что я твёрдо усвоила. В этом мире либо будет по-моему, либо меня в этом мире не будет! Нет у меня другого пути! И ты это знаешь не хуже меня. Не я в петлю лезу — судьба меня толкает. Но я буду сопротивляться, сколько могу! Я буду сопротивляться! — с этими словами Галка откинула одеяло и попыталась встать.

Это последнее усилие добило её. Перед глазами всё плыло и качалось, ноги отказывались ей служить: большая потеря крови и вполне вероятное сотрясение мозга (в подобных вещах доктор Леклерк не разбирался) — это вам не шутка. В общем, Эшби успел подхватить Галку в последний момент, когда она плашмя начала заваливаться на пол и едва не врезалась головой в дверь. Уложив её обратно в постель, Джеймс снова сел рядом, снова поменял ей полотенце на голове, обтёр кровь с лица. Он смотрел на жену с такой скорбью и нежностью, что Галка, если бы видела это, была бы растрогана и потрясена. Но она не могла этого видеть. Только спустя несколько минут она слабо зашевелилась и открыла глаза.

— Что со мной было? — спросила Галка, едва шевеля спёкшимися губами.

Джеймс грустно усмехнулся.

— Как всегда, — коротко ответил он. — Ты падала, а я тебя поймал.

Галка попыталась что-то сказать, но муж прикрыл ей губы ладонью.

— Пожалуйста, помолчи, — прошептал он. — Я никогда не буду тебя отговаривать от твоих затей, никогда не буду останавливать. Тем более, это всё равно бесполезно. Но, умоляю тебя, будь осмотрительнее сама! А я всегда буду с тобой — до конца. Помни об этом.

— Я ничего не могу поделать с собой, — Галке на глаза навернулись слёзы, хотя она уже несколько лет не плакала. — Прости меня. Я всегда была ненормальной.

— Я тоже виноват — начал выяснять отношения, когда ты в таком состоянии, — Эшби присел рядом с Галкой на постели, целуя ей руки, — Прости меня — и пойми.

— Хорошо, милый. Мы всегда будем вместе. Спасибо тебе… за то, что ты есть.

13

Двое суток "домашнего ареста" — не такая уже большая плата за восстановленные мир и спокойствие в семье. Тут Галка вполне была согласна с мужем, и преспокойно провела два дня на «Гардарике», залечивая раны с синяками. Негоже появляться в таком потрёпанном виде пред светлые очи адмирала. Ещё насмехаться начнёт, и тогда придётся самой его на дуэль вызывать. Он со своей шпажонкой, она — с абордажной саблей… Идеальные противники, одним словом. Воображая себе подобную ситуацию, Галка только посмеивалась. Она понимала, что высокомерный де Шаверни никогда не снизойдёт до дуэли с пиратом. Он слишком явно держал всех «аборигенов» на расстоянии, воображая себя эдаким светочем цивилизации в диком краю. Правда, хорошие манеры месье д'Ожерона несколько размывали эту картину, да и непривычная образованность некоторых пиратов тоже вносила некий диссонанс, но всё же господин де Шаверни продолжал держаться за образ столичного миссионера, явившегося нести свет в тёмные души варваров. Потому-то он наверняка не задавался вопросом, куда подевалась эта несносная дама. Лишь на третий день посыльный с берега принёс на борт «Гардарики» письмо с гербовой печатью.

— Соскучился, — едко прокомментировала это событие Галка, вскрывая письмо.

— А ты, моя дорогая, много дала бы, чтобы больше этого господина никогда не видеть, — не без иронии сказал Джеймс. — Что он пишет?

— Приглашает на ковёр, — Галка передала ему письмо через стол — они сейчас вдвоём занимались прокладыванием курса на Картахену. Вернее, этим занимался мистер Эшби, а миссис Эшби с интересом за ним наблюдала. Штурман из неё, несмотря на всё старание, вышел плохой — курс худо-бедно прокладывать научилась, а вот определяться с точными координатами… Словом, без Джеймса был бы великолепный шанс заблудиться в открытом море.

— Ничего определённого, — Эшби вернул жене это письмо — три с половиной строчки и пышная подпись. — Но боюсь, что ты права: адмирал не смирится с твоей независимостью.

— Джек, это его проблемы, — Галка уже одевалась "на выход". — Даже если мне придётся взять патент, он никогда не дождётся от меня…

— …подчинения?

— Покорности, милый. Подчинение — ещё полбеды, — мадам капитан уже нацепляла на себя перевязь с саблей. Простой пиратской саблей без всяких изысков. — Как говорил один персонаж русской литературы девятнадцатого века: "Служить бы рад, прислуживаться тошно".

— Удачи, дорогая, — Джеймс был отменно вежлив: не один де Шаверни получил хорошее воспитание.

— Постараюсь не разочаровать тебя, дорогой, — Галку все эти приятные манеры только смешили, и она всегда обращала подобные церемонии в шутку. Судя по весёлой искорке, промелькнувшей во взгляде Джеймса, он сейчас вполне разделял иронию жены.

Поцелуй — и она выскочила из каюты. "Домашний арест" под опекой мужа и доктора Леклерка окончился.