Галактики, как песчинки

Оглавление

— А если ничего не получится, — вмешался Поль Карно, — то мы объявим о принудительной эвакуации оставшегося населения планеты. Эта идея зрела уже давно, однако часть членов Совета Содружества находила сложившуюся ситуацию выгодной для нас — ведь из-за Махаварши пятидесятники и дварки вынуждены держать значительные силы в системе Суоми. Но теперь нам волей-неволей придётся ввести сюда свои войска, чужаки немедленно воспользуются этим и уйдут, а мы пока что не можем позволить себе такую роскошь, как тратить ресурсы целого флота для охраны планеты с сорокатысячным населением.

— В любом случае, — решительно сказал Падма, — я останусь здесь до окончательного решения вопроса с эвакуацией. Я должен быть последним человеком, который покинет Махаваршу. Как капитан, который… Впрочем, я повторяюсь. Я уже не раз говорил эти слова. Полагаю, именно поэтому мистер Матусевич воздержался от… гм, от крайнего средства убеждения.

Император был прав. Я не стал применять против него силу, потому что понимал его. Капитан последним покидает борт гибнущего корабля — а он был своего рода капитаном. Капитаном умирающей планеты.

5

Часа через два после нашего старта с Махаварши из данных радиоперехвата стало ясно, что атака габбаров окончательно захлебнулась. Правда, некоторым кораблям удалось проскользнуть сквозь первый оборонительных заслон, и они скрылись в глубинах космоса, но сколько-нибудь серьёзной опасности не представляли — передовые части пятидесятников и дварков кратчайшим курсом направлялись к Махаварше, имея перед противником фору как минимум в три часа. Они вполне успевали взять окрестности планеты под свой контроль и оградить её от нападения остатков габбарской флотилии.

Когда мы уже приближались к дром-зоне, так оно и случилось: отдельные корабли габбаров, в основном корветы и бомбардировщики, пытались прорваться к Махаварше, но безуспешно — их уничтожали ещё на подступах к орбите. Ну а всё сорокатысячное население планеты, во избежание всяческих неприятностей, скрывалось глубоко под поверхностью земли, в Катакомбах, надёжно защищённых от возможного ядерного удара.

— Итак, за Махаваршу пока можно не беспокоиться, — подытожил Клод Бриссо, который, к неудовольствию Рашели, согнал её с кресла наблюдателя и теперь вместе с Анн-Мари занимался анализом перехваченных переговоров между чужаками. — Но что здесь вообще происходит, на кой чёрт габбары сунулись сюда?… Похоже, наши вынужденные союзники, пятидесятники с дварками, сами не знают ответа. Им приказали — и они отправились оборонять систему. Возможно, командованию флота что-то известно, но оно не торопится выдавать эти сведения в прямой эфир.

В восьми миллионах километров от ближнего края дром-зоны, когда нас вот-вот должны были запеленговать чужаки, интенсивность переговоров между ними резко возросла. Корабельные датчики зарегистрировали небольшой всплеск напряжённости континуума.

— Открываются каналы первого рода, — сообщила Анн-Мари, сосредоточенно вглядываясь в свой тактический дисплей. — Сразу несколько… больше десятка…

— Кто? — нервно спросил Поль Карно, который, как и Рашель, сидел на откидном стуле в дальнем конце рубки. — Опять габбары?

— Нет, это… — Лицо Анн-Мари просветлело. — Наши позывные! Четыре… пять эскадр Флота Барнарда и Седьмой экспедиционный корпус Земли с отдельной специальной бригадой заградительных станций. Чужаки не паникуют; видимо, они были готовы к этому… Ага! Отдан общий приказ по всем частям, дислоцированным в дром-зоне: в бой не вступать, отходить к каналу на Суоми… А вот и распоряжение для охраняющих Махаваршу сил: оставаться на орбите до прибытия передовых частей нашего флота, после чего уступить им контроль над околопланетным пространством и немедленно покинуть систему.

— Кажется, опасность миновала, — с облегчением произнёс Клод Бриссо. — Или… может, и не было никакой опасности? Может, чужаки сами спровоцировали атаку, чтобы заставить нас ввести сюда войска.

— Не думаю, адмирал, — возразила Анн-Мари. — Я хорошо владею немецким, знаю два нерейских языка. Я слушала их переговоры без компьютерного перевода. И пятидесятники, и дварки вели себя слишком натурально для блефа. Происходит действительно что-то серьёзное.

— Так или иначе, — сказал я, — скоро всё прояснится. Оператор, включайте позывные. Второй пилот, скоростной прорыв в дром-зону отменяется. Начинаем экстренное торможение.

Через полминуты ближайшие к нам земные корабли услышали наши позывные, а ещё полминуты спустя мы получили запрос о ситуации на Махаварше и о том, все ли пассажиры находятся на борту «Зари Свободы». Отправив ответ, мы добрых две минуты провели в ожидании, пока наконец не пришла радиограмма с приказом прямым курсом направляться к каналу, ведущему в систему Гаммы Индры, где нас по-прежнему ожидала бригада сопровождения, а оттуда следовать к Терре-Галлии. Приказ был подписан адмиралом флота Франсуа Мореном, главнокомандующим ВКС Земной Конфедерации, сопредседателем Объединённого комитета начальников штабов Содружества — высшего руководящего и координирующего органа всех вооружённых сил человечества.

— Это и впрямь серьёзно, — произнёс Клод Бриссо, ознакомившись с радиограммой. — Шутки и розыгрыши исключены… Но что же случилось, чёрт возьми?

Ответ на этот вопрос мы получили лишь полтора часа спустя, когда на полном торможении вошли в дром-зону и сблизились с флагманом Седьмого экспедиционного корпуса, который двигался нам навстречу. К тому времени почти все корабли чужаков уже подтянулись в район открытого гиперканала, ведущего к Суоми, и один за другим покидали здешнее локальное пространство. Все пять эскадр барнардского флота устремились вглубь системы, к Махаварше, а соединения земного экспедиционного корпуса рассредоточились в окрестностях каналов, через которые они совершили переход. Заградительные станции, погасив своё остаточное движение, немедленно приступили к закупорке всех остальных каналов первого рода и исследованных — второго.