Блондинка в бетоне

Оглавление

118

– Уже уезжаешь, Гарри?

– Нет, просто мне нужно кое-что взять.

– Как там, очень плохо?

– Тебе как, официально или неофициально?

– Как захочешь.

– Неофициально – да, очень плохо. Официально – без комментариев.

Открыв дверцу машины, он заглянул внутрь и, порывшись в бардачке, не нашел там то, что искал.

– Как вы его называете? Ну, после того, как взяли Кукольника?

– Последователем, – выпрямившись, сказал Босх. – Это тоже неофициально. А вообще спроси Ирвинга.

– Неплохо.

– Ну да, думаю, репортерам понравится.

Вытащив из кармана пустую пачку из-под сигарет, Босх смял ее и бросил внутрь машины.

– Дай мне прикурить.

– Не вопрос.

Вытащив из кармана спортивной куртки пачку «Мальборо», он подал Босху сигарету, а затем поднес к ней зажигалку марки «Зиппо». Левой рукой.

– В каком ужасном городе мы живем, Гарри!

– Точно. Этот город…

Глава тридцать первая

В семь тридцать вечера Босх сидел в своей машине на автостоянке, с которой можно было видеть участок Второй улицы вплоть до ее пересечения со Спринг. Правда, отсюда не было видно здание «Таймс», но это в общем-то не имело значения. Он знал, что каждый сотрудник «Таймс», не имеющий привилегии ставить машину в гараж для руководящих работников, все равно должен пересечь угол Второй и Спринг, чтобы попасть в гараж для рядового персонала. Он ждал Бреммера.

Покинув место преступления в доме Хани Чандлер, Босх уехал домой и проспал там два часа. Проснувшись, он принялся расхаживать из угла в угол, думая о Бреммере и о том, как прекрасно он вписывается в схему. Позвонив Локке, Босх задал ему несколько общих вопросов о психологии Последователя. О Бреммере он ему не сказал. Он вообще никому о нем не сказал, думая о том, что третьего промаха ему уже не простят. Три нарушения – и ты выбываешь. Разработав соответствующий план, он заехал в голливудское отделение, чтобы заправить машину и получить нужное оборудование.

А теперь он ждал. По Второй улице плотным потоком двигались бездомные. Словно подчиняясь некоему зову, все они устремлялись в находившуюся в нескольких кварталах отсюда Лос-Анджелесскую миссию, где их ждали пища и кров. Многие несли или катили на тележках свои нехитрые пожитки.

Босх не отрывал глаз от угла, но мысли его были далеко отсюда. Он думал о Сильвии: что она сейчас делает, о чем думает. Он надеялся, что она свое решение примет достаточно скоро, иначе его подсознание начнет защищаться по-своему. Собственно, он уже искал в их разрыве положительные моменты, убеждая себя, что Сильвия сделала его слабым. Ведь когда он нашел записку от Последователя, то немедленно подумал именно о ней. Да, она сделала его уязвимым. «Если она мешает делу всей моей жизни, – думал он, – то пусть лучше уходит».

Сердце Босха забилось чуточку быстрее, когда он увидел, как Бреммер завернул за угол и направился к гаражу. Через мгновение здание закрыло ему обзор. Быстро тронув с места машину, он выехал на Вторую и сразу же свернул на Спринг.

Открыв дверь с помощью карточки-ключа, Бреммер вошел в гараж. Через пять минут оттуда выехала голубая «тойота-селика», которая на секунду остановилась, пока водитель изучал обстановку на Спринг. Босх ясно видел, что это был Бреммер. Затем «селика» выехала на Спринг; Босх двинулся следом.

Бреммер поехал на восток – через Беверли, в сторону Голливуда. Сделав остановку в «Вонсе», он через пятнадцать минут вернулся с купленными там продуктами. После этого проехал в расположенный к северу от «Парамаунт-студио» квартал, застроенный одноквартирными домами. Подъехав к небольшому оштукатуренному домику, он загнал машину в отдельно стоящий гараж позади здания. Не доезжая одного дома, Босх остановил машину и снова принялся ждать.

Все соседние дома принадлежали к одной из трех базовых моделей. Все они были построены после Второй мировой войны для победителей – вышедших в отставку военных. Сейчас, чтобы купить такой дом, нужно было получать по меньшей мере генеральское жалованье. В общем, теперь этот район удерживала оккупационная армия яппи.

На каждой лужайке здесь красовалась небольшая жестяная табличка. Поставленные разными охранными предприятиями, они тем не менее содержали одно и то же предупреждение: «ВООРУЖЕННАЯ ОХРАНА». Это была своего рода эпитафия. Иногда Босх думал, что знаменитую надпись «Голливуд» следует сбросить с холма и заменить этими двумя словами.

Босх ожидал, что Бреммер или обойдет вокруг дома, чтобы проверить почту, или зажжет свет внутри. Когда спустя пять минут ни того ни другого не произошло, он вышел из машины и приблизился к дорожке; рука непроизвольно потянулась к спортивной куртке – проверить, на месте ли «смит-и-вессон». Он был на месте, но Босх все же оставил его в кобуре.

Дорожка была не освещена, и в темноте открытого гаража Босх мог различить лишь слабое отражение красных линз габаритных огней автомобиля. Самого Бреммера, однако, нигде не было видно.

С правой стороны дорожки возвышалась двухметровая деревянная изгородь, отделявшая владения Бреммера от соседей. С нее свешивались ветки цветущей бугенвиллеи; из соседнего дома доносились слабые звуки работающего телевизора.

Продвигаясь к гаражу между изгородью и домом, Босх был совершенно беззащитен и прекрасно это понимал. Но он также понимал, что оружие ему здесь не поможет. Держась поближе к дому, он подошел к гаражу и замер перед его темнеющим провалом.

– Бреммер! – остановившись перед старым баскетбольным щитом, позвал он.

В ответ ни звука – только тиканье остывающего двигателя. Затем сзади послышалось легкое шарканье туфель. Босх обернулся. Перед ним стоял Бреммер с продуктовой сумкой в руке.