Блондинка в бетоне

Оглавление

– Мне об этом неизвестно, тем более что в тот момент я не курировал ОВР.

– А как насчет тех двух детективов ОВР, которые расследовали инцидент? По-моему, их звали Льюис и Кларк. Разве они не продолжали расследование после того, как официально было признано, что данный случай укладывается в рамки общих установок?

Ирвинг ответил не сразу. Вероятно, он боялся еще какой-нибудь ловушки.

– Если они и проводили такое расследование, это делалось без моего ведома или одобрения.

– А где сейчас эти детективы?

– Их также нет в живых. Оба погибли при исполнении служебных обязанностей года два назад.

– В качестве руководителя ОВР практиковали ли вы проведение негласных расследований в отношении проблемных сотрудников, чье увольнение вы наметили? Не входил ли в число таких сотрудников детектив Босх?

– На оба вопроса я отвечу – нет. Безусловно, нет.

– А что случилось с детективом Босхом за нарушение правил применения оружия против безоружного Нормана Черча?

– Он был отстранен от службы на один срок, а затем переведен в голливудское отделение.

– Говоря более простым языком, он был отстранен от службы на месяц и переведен из элитного подразделения по ограблениям и убийствам в голливудское отделение, я правильно говорю?

– Можно сказать и так.

Чандлер перевернула страницу в своем блокноте.

– Скажите, а если бы косметики в ванной не было и не нашлось бы никаких доказательств того, что Норман Черч – не просто одинокий мужчина, который привел к себе проститутку, – остался бы тогда Гарри Босх на службе? Был бы он наказан за убийство этого человека?

– Я не понимаю вашего вопроса.

– Я спрашиваю, сэр, – что, именно улики, связывающие мистера Черча с убийствами и якобы найденные в его квартире, спасли детектива Босха? Может быть, они спасли его не только от увольнения, но и от уголовного преследования?

Белк кинулся возражать.

– Ваша честь, она предлагает ему, – сказал он, подойдя к кафедре, – вновь заняться догадками. Он не может сказать, что случилось бы при некоем абстрактном стечении обстоятельств.

Соединив пальцы, судья Кейес откинулся в кресле и принялся обдумывать ситуацию. Затем резко наклонился вперед, к микрофону.

– Миз Чандлер закладывает основу для утверждения, что найденные в квартире вещественные доказательства были сфабрикованы. Не могу сказать, сделала ли она это корректно, но раз такова ее задача, я думаю, что на этот вопрос можно ответить. Я разрешаю его задать.

– Я не могу ответить, – после некоторого размышления сказал Ирвинг. – Я не знаю, что могло бы произойти.

Глава одиннадцатая

Когда Ирвинг закончил свои показания, был объявлен десятиминутный перерыв, во время которого Босх смог выкурить целых две сигареты. Когда настала его очередь, Белк задал всего несколько вопросов, пытаясь починить рухнувший дом без гвоздей, одним молотком. Нанесенный ущерб уже был слишком велик.

До этого Чандлер умело сеяла семена сомнения в отношении как Черча, так и Босха. Алиби на одиннадцатое убийство создало вероятность полной невиновности Черча. Теперь же она приписала Босху и мотив – месть за убийство, совершенное более тридцати лет назад. К концу процесса семена прорастут и дадут пышные цветы.

Босх думал о том, что Чандлер сказала о его матери. Может, она права? Босх никогда всерьез не думал об этом. Мысль о мести всегда оставалась где-то в дальнем уголке его сознания вместе со смутными воспоминаниями о матери, но он никогда ее не анализировал. Почему в тот вечер он пошел туда один? Почему не вызвал на подмогу кого-нибудь из группы – например, того же Мора?

Босх всегда говорил и себе, и другим, что просто сомневался в правдивости рассказанного шлюхой. Но теперь он начинал ставить под сомнение даже собственный рассказ.

Погруженный в свои мысли, Босх не замечал вышедшей наружу Чандлер до тех пор, пока не увидел огонек ее сигареты. Повернувшись, он пристально посмотрел на нее.

– Я долго не задержусь, – сказала она. – Выкурю полсигаретки.

– Мне все равно.

Он уже почти докурил вторую сигарету.

– Кто следующий?

– Локке.

Психолог из Университета Южной Калифорнии. Босх кивнул, сразу отметив, что она отходит от своей практики чередования плохих парней с хорошими – или же считает Локке хорошим парнем?

– Что ж, вы прекрасно справляетесь с делом, – сказал Босх. – Хотя, наверно, мне нет необходимости вам об этом говорить.

– Никакой.

– Вы можете выиграть в суде – вероятно, вы даже выиграете, но насчет меня вы все-таки ошибаетесь.

– Да ну? Вы это точно знаете?

– Да, знаю. Точно знаю.

– Мне пора идти.

Она загасила окурок – сигарета была выкурена меньше чем наполовину. Томми Фарауэю будет чем поживиться.

Доктор Джон Локке был седобородым лысым мужчиной в очках. До полного образа классического университетского профессора, изучающего вопросы сексуального поведения, не хватало только трубки. Отвечая на вопросы, он показал, что, прочитав об убийствах в газетах, предложил спецгруппе свои услуги и помог штатному психиатру управления полиции составить первые психологические портреты преступника.

– Расскажите присяжным о вашей квалификации, – предложила Чандлер.

– Ну, я заведую лабораторией психогормональных исследований УЮК. Я также являюсь ее основателем. Я провел широкомасштабные исследования по проблемам сексуального поведения, парафилии и психосексуальной динамике.

– Что такое парафилия, доктор? Если можно, объясните так, чтобы мы все могли это понять.

– Ну, выражаясь языком неспециалиста, парафилию широкая публика обычно называет половыми извращениями. Иначе говоря, это сексуальное поведение, которое, как правило, общество признает неприемлемым.