Звездная сеть

Оглавление

— Да иди ты! — воскликнул я и встал из-за стола. — Все, мне надоело участвовать в этом маразме. Можешь выкинуть меня с планеты, если тебе так хочется, да я и сам уйду. Мне у вас не нравится.

— Не делай этого, — произнес компьютер человеческим, то есть нопстерским голосом. И добавил: — Ты прав, координаты планеты можно не вводить, эта информация у меня уже есть. Посмотри на экран.

Я посмотрел на экран и увидел, что форма изменилась — поле для ввода координат планеты исчезло.

— Это досадная ошибка, — сказал компьютер. — Спасибо, что исправил ее.

— Не за что, — пробормотал я и вернулся к консоли. Есть ли у твоей родной планеты твердое ядро — да. Каковы размеры твоей планеты?

— Откуда я знаю, каковы размеры моей планеты?! — воскликнул я. — Я не астроном.

— Напиши, что не знаешь, — посоветовал Боссейрос. — Компьютер задаст вопрос в другой формулировке.

Я написал, что не знаю, какого размера моя планета, а заодно написал, что не знаю, какого размера мое родное солнце, какого оно цвета и какова средняя температура на поверхности планеты. После этого я нажал кнопку ввода информации.

Компьютер выдал новую серию вопросов. Чему равно ускорение свободного падения на поверхности планеты — не знаю. Можно ли смотреть на солнце, не щурясь — я чуть было не написал «нет», но вовремя спохватился и написал «не знаю». Если уж издеваться над компьютером, то последовательно. Способно ли мое зрение различать цвета— не знаю. Есть ли вода на моей родной планете — не знаю.

После того как я снова нажал кнопку ввода, компьютер надолго задумался. Я обернулся к Боссейросу и спросил:

— Компьютер завис?

Боссейрос выглядел удивленным.

— Никогда раньше такого не видел, — сказал он. — Должно быть, твоя планета и впрямь очень необычная.

Я перевел взгляд на монитор и увидел, что компьютер отвис. Теперь он задал только один вопрос, он спрашивал меня, чему равно дважды два. Я ответил «не знаю» и нажал ввод.

Ответ компьютера был лаконичен. «Опрос закончен» — высветилось на экране. Я даже испытал разочарование. Может, и не стоило так грубить…

— Все, — сказал я, обращаясь к Боссейросу, — компьютер удовлетворен. Я могу быть свободен?

— Конечно, — согласился Боссейрос. — Большое спасибо.

По лицу Боссейроса было видно, что он не понимает, что здесь произошло, почему компьютер так быстро от меня отстал, но с формальной точки зрения приказ выполнен, а потому задерживать меня дальше нет оснований.

— Нехорошо издеваться над компьютером, — сказала Эзерлей, дождавшись, пока Боссейрос покинет Интернет — кафе. — Он тебе ничего плохого не сделал.

— А что он пристает с глупыми вопросами? — огрызнулся я. — Я ему ничем не обязан, я приехал в гости к тебе, а на него мне начхать. С какой стати я должен ему рассказывать о своей родине? Он считает, что раз меня сделали гражданином Блубейка, так я ему по гроб жизни обязан, но я его ни о чем не просил. Если я ему не нравлюсь, пусть выкинет меня отсюда, а если хочет договориться — так пусть договаривается.

— Ты собираешься продать информацию о своей родине? — заинтересовалась Эзерлей. — На что ты хочешь ее обменять?

— Понятия не имею, — сказал я. — Да и вообще, я сюда приехал не торговаться, а приятно провести время. Поехали, что ли, к тебе?

— Поехали, — согласилась Эзерлей.

По дороге я сообразил, что Эзерлей едет в свой новый дом, в котором раньше никогда не была. Я поинтересовался, как она узнает, куда надо поворачивать. Оказывается, компьютер все время отслеживает перемещение каждого велосипеда и, если запросить соответствующую услугу, в нужные моменты включает лампочки на руле, которые предупреждают о поворотах.

4

Новый дом Эзерлей больше всего походил на панельную хрущобу, какими застроена четверть Москвы. Этажей, правда, было не пять, а четыре, и стены были не настолько обшарпаны, как в московских хрущобах. Перед домом не было ни автомобилей, ни ракушек, а дверь, ведущая в подъезд, была стеклянной.

— Здесь не бывает воров? — удивился я.

— Ты, вообще, слушаешь, что я говорю? — в свою очередь удивилась Эзерлей. — Тут есть планетарный компьютер, он следит за каждым шагом каждого нопстера. Как только ты Что-нибудь украдешь, к тебе сразу придут полицейские.

Да, действительно, что-то я тормозить начал…

Эзерлей закатила велосипед по пологому пандусу, который заменял ступеньки перед входом, и мы вошли в подъезд. Внутри обнаружился довольно большой тамбур, который жильцы дома использовали как велосипедную стоянку. Все велосипеды были одинаковыми по конструкции, друг от друга они отличались только цветом. Хотя нет, тут есть еще и детские…

— Вот этот твой, — сказала Эзерлей, показывая пальцем на один из велосипедов.

— Откуда ты знаешь? — удивился я. — Они же все одинаковые.

Эзерлей показала пальцем на стену. На ней были изображены буквы нопстерского алфавита, соответствующие последовательно идущим числам.

— Это номера квартир, — пояснила Эзерлей. — Компьютер показал, куда ставить мой велосипед, а раз мы живем вместе, твой должен стоять рядом. Пойдем, посмотрим на наше жилище.

— Когда я уйду обратно, ты снова переедешь в предыдущую квартиру? — спросил я.

— Может, и в предыдущую, — ответила Эзерлей, — но вряд ли. Скорее, в какую — нибудь другую. На Блубейке все квартиры одинаковые, нет разницы, где жить.

Лифт в подъезде был, но мы поднялись на третий этаж по лестнице. Эзерлей объяснила, что лифт служит только для перевозки тяжелых вещей, пользоваться им без нужды считается дурным тоном. Я не удержался от колкости и спросил: