Танки решают все!

Оглавление

— Друзья в штабе танковой армии считают, что ударим по сходящимся направлениям на Киев, а затем резко повернем на юг, чтобы окружить три русских фронта и захватить Крым, — проговорил Гюнтер непослушным языком. — Черт подери, из чего они гонят эту гремучую смесь…

— Закусывайте, оберст-лейтенант, — Зиберт подвинул поближе к танкисту соленые помидоры и нарезание сало.

Бутов отведал и того, и другого, даже выпил весь рассол из тарелки с помидорами, но легче не стало. Мотая головой, он проворчал:

— Душно, Пауль. Предлагаю продолжить на улице.

Они расплатились, похлопали танцевавшим на сцене полуголым девицам и покинули переполненный зал офицерской столовой. В гардеробе Зиберт помог Бутову надеть шинель и, поддерживая под локти, вывел на свежий воздух.

Здесь подполковник, почувствовав себя немного лучше, принялся хвастать, как он побьет русских, когда начнется наступление. Поглядев на часы, Зиберт возразил со скептической улыбочкой:

— К нашему с вами сожалению, оберст-лейтенант, на этот раз мы воюем не с французами или поляками. И тем более не с датчанами. Большевики владеют искусством войны.

— Ерунда! — Бутов отмахнулся. — Русские сражаются храбро, но действуют по шаблону, без инициативы. Такое впечатление, что русские солдаты получают приказ один раз в день, а потом тупая масса движется по инерции, выполняя давно устаревший приказ, и не реагирует на новую опасность, пока вышестоящее командование не изменит прежнюю директиву.

Справедливости ради он добавил, что старые советские танки были немного лучше, чем Pz.I и Pz.II, а новые русские машины оказались лучше, чем Pz.III и Pz.IV. Разве что последние модификации «четверки» могли на равных драться против новых моделей Т-34. Да и КВ-3 мало уступал «тиграм».

— Вот видите… — вздохнул интендант.

— Ерунда! — снова рявкнул танкист. — Они совсем не понимают законов современной тактики, поэтому бросаются в бой беспорядочной толпой, как пьяные мужики в драке «стенка на стенку». Их батальоны плохо сколочены и не обучены, их генералы не умеют организовать взаимодействие авиации, артиллерии, танков и пехоты. И пока они не научатся воевать по строгим правилам военной науки, даже нечеловеческая храбрость и фанатизм их азиатских солдат не принесут большевикам успеха!

Охотно согласившись с мнением танкиста, Зиберт припомнил разговор, который слышал в штабе 18-й армии. Кто-то из генералов уверял, что в прошлую мировую войну русский полк всегда громил равную по численности воинскую часть турецкой армии, но против австрийского полка мог лишь обороняться, а при встрече с немецким — всегда отступал.

Бутов подтвердил: мол, так и есть. Русский красноармеец сражается храбро и умело, великолепно окапывается и, как истинный монголоид, не боится смерти. Однако соединения и части большевиков действуют бездарно, за что и будут наказаны в ближайшие месяцы.

Неожиданно Зиберт, в очередной раз проверив время по наручным часам, показал на стоявший возле забора шестицилиндровый «Опель-капитан» и заметил:

— Кажется, это машина генерала Винцера, я видел его в зале. Но странно, что кто-то сидит в кабине автомобиля.

— Генерал всегда возит при себе портфель со штабными документами. — Бутов осуждающе поморщился и покачал головой. — Шофер и адъютант охраняют бумаги.

Он уже частично протрезвел и вспомнил пышную официантку, которую собирался отпробовать на десерт. Зиберт не стал задерживать старшего по званию, лишь горячо поблагодарил за интересней разговор. На этом офицеры попрощались, и танкист неторопливо направился к входу в столовую, а Зиберт отошел за каменную пристройку, где его ждал украинский полицейский.

Бутов был буквально в пяти шагах от входа, когда внутри здания сверкнуло пламя и громыхнул мощнейший взрыв. Дверь сорвалась с петель, из проема хлестнула ударная волна, сбившая танкиста с ног.

Некоторое время Гюнтер пролежал без сознания, поэтому не видел, как симпатичный обер-лейтенант Зиберт и его подручный-полицай, подбежав к машине Винцера, пристрелили растерянных адъютанта и офицера.

— Иван, они ранены! — громко сказал Зиберт. — Надо вынести их из автомобиля.

В панике, которая началась после взрыва, окружающим казалось естественным, что офицер-интендант — туземный прислужник пытаются оказать помощь раненым. Между тем полицай, выкинув из кабины трупы, сел за руль, Зиберт устроился на правом переднем сиденье и «Опель-Капитан» исчез в ночной темноте.

Через два часа лейтенант госбезопасности Николай Кузнецов, сняв шинель и китель обер-лейтенанта Вермахта, сидел в лесной избушке напротив командира партизанского отряда полковника Медведева.

— Как твой портфель сработал? — осведомился полковник.

— От души громыхнуло, двадцать кило тротила все-таки! — Кузнецов засмеялся. — Генерал Винцер, три полковника, еще полсотни сволочей чином пониже…

Быстро вернув лицу серьезность, разведчик доложил, что в разговоре с немецким офицером узнал много интересного и вдобавок при отходе прихватил документы безвременно покинувшего этот мир генерала. Просмотрев содержимое портфеля, Медведев приказал лейтенанту написать отчет о диверсии.

— Ты, Николай, сам хоть представляешь, что за бумаги тебе покойничек подарил? — спросил командир отряда.

— Просмотрел по дороге. Два варианта плана наступления армейского корпуса и соседних соединений. Мне приятель танкист, царство ему небесное, так и сказал: мол, в штабе Рундштедта еще не решили, по какому направлению наступать будут.