|
Оценить:
|
Роботы Апокалипсиса
- Предыдущая
- 16/98
- Следующая
16
— Ясно. Что произошло потом?
— Так, сейчас вспомню. Солнце светило мне в спину. Я это точно знаю, ведь я видел свою тень — она, длинная и черная, вытянулась передо мной, накрыв ноги Тимми. Машина добралась до стены дома. Дальше ползти некуда.
В конце концов моя голова заслоняет собой солнце, и тень от нее падает на лицо ТИМа-1. Робот продолжает за мной наблюдать — уже не двигается, а просто тихо-тихо сидит. Вокруг нас собираются люди. Я направляю на робота винтовку и думаю: «Вот и все. Конец».
Но мне еще нужно вызвать помощь по рации — естественно, ведь мы должны вернуть ТИМа на базу, провести диагностику и выяснить, что произошло. Я снимаю левую руку с цевья и подношу ее к наушнику, и в ту же секунду ТИМ-1 бросается на меня. Схватив автомат одной рукой, я всаживаю короткую очередь в стену.
Все происходит так стремительно.
Я помню только одно: небесно-голубой полицейский шлем с треснувшим забралом, который вращается вокруг своей оси, и Тимми, падающего туда, где он был раньше.
И тут я чувствую, что моя кобура пуста.
— Робот вас обезоружил?
— Мэм, Тимми не человек, а только похож на него. Но я застрелил ТИМа, понимаете? Человеку бы этого хватило, а робот отобрал у меня пистолет, да так, что я и глазом не успел моргнуть.
ТИМ-1 сидит, прижавшись к стене, и смотрит на меня. Я стою, не шелохнусь. Местные жители разбегаются во все стороны, но я бежать не могу. Если ТИМ захочет меня убить, он меня убьет. Не стоило подходить так близко к спятившей машине.
— И что произошло?
— Правой рукой ТИМ-1 поднимает пистолет, левой оттягивает затвор, досылая патрон в ствол. Не отводя взгляда от меня, робот крепко прижимает ствол к подбородку, на секунду задумывается — а затем закрывает глаза и нажимает на спусковой крючок.
— Специалист Блантон, вы должны объяснить, что стало причиной инцидента, иначе вся вина падет на вас.
— Боже мой, неужели вы не понимаете? ТИМ покончил с собой. Кто мог знать, что уязвимая точка находится у него под подбородком — это же засекреченные данные! Его убили не люди. Боевики его не обманули, шлакоблок не сломан, хакеры не взломали. Откуда он научился обращению с оружием? Почему взял дорожный знак для защиты? Почему убежал? Перепрограммировать робота — чертовски сложная, почти невыполнимая задача даже для специалиста по роботехнике.
У меня есть только одно объяснение: ТИМ сам этому научился.
— Я не могу в это поверить. Ведь ваша работа — ухаживать за роботом: если появились какие-то симптомы, вы должны были их заметить. Кого нам призвать к ответу, если не вас?
— Говорю вам, прежде чем нажать на крючок, ТИМ-1 посмотрел мне в глаза. Он обладал… сознанием.
Да, я понимаю, что мы говорим о машине. Но факт остается фактом: робот думал. Я видел, как он принимает свое последнее решение. Да, в это сложно поверить, но отказываться от своих слов я не собираюсь.
Мне жаль, что я не могу облегчить вашу работу. Но, при всем уважении, мэм, я, как профессионал, считаю, что вы должны обвинить во всем робота.
— Какая чушь. Все, специалист, достаточно. Спасибо.
— Послушайте, мэм, пострадали мы все — боевики, мирные жители, американские солдаты. И объяснение может быть только одно: во всем виноват ТИМ-1. Он принял решение, вините его. Этот проклятый робот не сломался.
Он убивал людей хладнокровно.
...По итогам слушаний никто не получил благодарности; однако разговор специалиста Блантона с конгрессменом Перес, судя по всему, привел к принятию закона о защите от роботов. Что же касается специалиста Блантона, то он впоследствии предстал перед трибуналом, а затем сидел в военной тюрьме, ожидая отправки на родину и суда. Домой специалист Блантон так и не вернулся.
5
Суперигрушки
...«Малышка? Это ты?»
Вирус-предшественник + 7 месяцев
...Эту историю четырнадцатилетняя Матильда Перес рассказала такому же, как и она, выжившему — бойцу нью-йоркского Сопротивления. Рассказ примечателен тем, что Матильда — дочь конгрессмена Лоры Перес (Демпартия, Питтсбург), главы комитета Конгресса по вооруженным силам и автора закона о защите от роботов.
Игрушки не живые. Мама так и сказала: «Матильда, твои куклы ходят и разговаривают, но это еще не значит, что они — живые люди».
Однако я все равно следила за тем, чтобы случайно не уронить свою Малышку. Ведь если она падает, то потом плачет и плачет без конца. Кроме того, я всегда ходила на цыпочках вокруг дино-ботов моего младшего братика. Дино-боты не любят, когда кто-нибудь шумит, — они рычат и щелкают пластмассовыми зубами. Мне всегда казалось, что они злые, и, когда Нолана не было рядом, я их пинала. От ударов они орут и верещат, но ведь дино-боты — просто игрушки, верно?
Я не хотела злить игрушки. Мама сказала, что они ничего не чувствуют, а только притворяются радостными, печальными или сердитыми.
Она ошибалась.
Малышка заговорила со мной в конце лета, незадолго до того, как я должна была пойти в пятый класс. А ведь я тогда уже год с ней не играла. Мне исполнилось десять лет, и я думала, что уже слишком взрослая, чтобы играть в куклы. Пятый класс, ух ты! Теперь я бы уже училась в девятом — если бы школы еще существовали.
В ту ночь за окном друг за другом гонялись светлячки. Вентилятор работает, мотая головой взад-вперед и заставляя занавески плясать во тьме. На нижней койке похрапывает Нолан. В те дни он засыпал так быстро.
Солнце только-только закатилось; я лежу на верхней койке и, прикусив губу, размышляю о несправедливости: мы с Ноланом ложимся спать в одно и то же время — а ведь я на два года старше его! Правда, мама так много времени проводит на работе в Вашингтоне, что этого даже не понимает. Сегодня она тоже в отъезде.
- Предыдущая
- 16/98
- Следующая
