Русская жена арабского наемника

Оглавление

Глава 22. Нет никакой любви

Дервиши уснули. А я вспоминала Москву и свою дорогую подругу.

— Дорогая, не будь наивной, нет никакой любви! Какая такая любовь? — растягивая слова и почти мурлыкая, поучала меня Люська. Она была неотразимо хороша в персиковом шелковом неглиже на своем круглом диванчике, с любимым котом Люсиком вместо подушки под ножкой. Я смотрела на ее белоснежную ухоженную кожу, рыжие волосы, состриженные в короткое каре, удивительные раскосые глаза и понимала: татаро-монголы оставили нам самое лучшее, что имели.

Люська была так необыкновенно хороша, что еще в СССР, будучи моделью, имела все самое дорогое и престижное, о чем могла мечтать любая советская баба. Странно, но за эти годы она никак не изменилась — лишь расцвела и стала чуточку жаднее, откладывала на старость. Мужики млели от Люськи, как ее Люсик — от валерьянки. Она была доброй бабой и старалась сделать счастливыми наибольшее количество богатых мужиков, но шлюхой себя не считала — скорее, содержанкой с несколькими тайными привязанностями, о которых помалкивала главному любовнику — олигарху Феде. Содержанкой она была по инерции — зарплата в Конторе помогала сводить концы с концами, а вот шиковать хотелось всем женщинам! Федя — обычный уральский крепыш из захолустья — оказался ничуть не глупее советских евреев, и хоть и не стал Березовским, зато реальным производством заработал кучу денег. Что помогало ему содержать трех бывших жен, нынешнюю супругу-истеричку, кучу своих и чужих отпрысков, а так же Люську — его музу уже целых пятнадцать лет. Люська периодически названивала его женам и сообщала, что новое колье с сапфирами от Тиффани Феденька подарил ей не к 8 марта или на Рождество, как им, дурам, а после фантастической ночи в бассейне с шампанским. Бывшие бросались к калькуляторам и тихо выли на луну, нынешняя жена глотала антидепрессанты, а Люська поучала меня жизни без любви:

— Любовь придумали мужики, чтоб держать нас — баб — в узде. Мол, любишь — ухаживай за мной, гладь, готовь, стирай, убирай. А мыслить тебе, курица, не надо — люби, вот твое предназначение! А вот у тибетских женщин бывает до восьми законных мужей — знаешь ли ты об этом? И у всех — любовь? Ни черта подобного — закон жизни! Чтоб не ушло на сторону добро из семьи. Фрейд ни хрена в этом не разбирался — трахал сестру своей жены и заглядывался на ее мать, а чтоб оправдать свое растление семьи и напридумывал всю эту хрень. Ну а другие козлики рады подхватить! Все дело, оказывается, в подсознании!

А знаешь ли ты, что наши прабабки — сарматки с Урала и волжских степей — мужиков имели только на предмет производства потомства? Потом мужики сидели по избам и сопли деткам подтирали, да полы мыли, а бабы наши на конях по степям скакали, охотились, дрались, воровали — вообщем, семью защищали и едой снабжали. А некоторые и вообще мужиков кашей особой травили — родят ребеночка и раз мужику кашки с ядом, вот и горькая каша в наших поговорках и сказках… Оттуда пошло!

Я вначале хотела удивиться Люськиным познаниям, ну завотделом, но не более, простите! А потом вспомнила, сколько мужиков через нее прошло — академики, модные писатели, философы, банкиры. Все начитанные, разговор после постели или до нее надо уметь поддержать, плюс чисто деловые встречи (неизменно преващавшиеся затем в личные) — вот Люська и читала. Увидев однажды в ванной комнате у джакузи книжку «Анализ финансовых мировых систем», я подумала, что один из любовничков забыл — оказывается, подруга моя изучает, хочет стать умнее. Люськина вера в бабью силу и полное презрение к мужикам никакого отношения к феминисткам заграничным не имела. Это была древняя могучая сила русской бабы, привыкшей всю жизнь тянуть лямку без мужа, — его то на войне убивали, то на каторгу ссылали, то просто забирали на четверть века в солдаты. Вот и пришлось русским бабам уметь все, а мужики наши больше были приятным декоративным растеньицем. Волюшка-воля была ее призванием, а мужики шли по обочине бабьей жизни. Используя бабью силу и умение выживать. Слабаки!

Да, в какой-то момент мне показалось, что меня просто используют: арабы, евреи, дервиши плюс эти сектанты-копты. Может, и муженек мой? Кто его видел? Я просто узнаю отрывочную информацию, что надо мне, дурехе сделать, чтоб увидеть его. А если парень в это время смеется с друзьями, попивая ледяной лимонад в прохладе отеля? Возможно ли, что эта пыльная, убогая снаружи Восточная Африка ведет такую сложную жизнь — где и мусульманские фанатики, и суфии с шиитами, и копты с их почти православными канонами, и евреи, и америкосы (а как без них?!), каждый разыгрывает свою карту. Евреям надобно, чтобы египтяне их поддерживали и закрыли лазы для палестинцев, фанатикам надо открыть для ХАМАС границу, суфии требуют навести порядок в Сирии, а шииты в Ираке (или наоборот?), а американцы ловят рыбку в мутной воде, то ссоря, то примиряя всех. Толстые куски почти окаменевшей кожи, которые я таскала столько дней по пыльным закоулкам Нижнего и Верхнего Египта, ни на йоту не приблизили меня к любимому. Я посмотрела на такие яркие и большие звезды — чем ближе к экватору, тем небо ночью прекраснее, а луна становится пугающе-огромной. Алый ее рог почти распорол угольное брюхо небесной королевы и из него высыпаются на небо их детишки — звездочки, то быстро сгорая от людских нескромных желаний, то замирая в надежде их исполнить. Вспомнилось, как любимый гладил мои длинные светлые волосы и тайком целовал их, играя моими прядями и лунными отблесками на них. Как я забиралась под его теплую и пахнущую детством подмышку и там уже спала, ничего на свете не боясь, как мечтала о сыночке и доченьке, похожих и на моего мужа, и на меня. Еще суть-чуть — и начну реветь и жалеть себя. Нет, не права моя Люська — любовь есть, и она нас спасает! Я встала, и, поклонившись Луне, стала молиться. Без канонов, просто молила Высшие силы дать мне возможность родить ребенка и увидеть здоровым своего мужа. И быть всегда вместе. Вот оно, простое бабье счастье. А остальное — все заработаем. Сами. На то мы и русские бабы.