Тайна старой девы

Оглавление

— Теперь я буду судить вас, — сказал он. — Вы коварно обхитрили меня. В то время, как вы были со мной наверху вполне откровенны — я мог бы поклясться в вашей искренности, — в кармане у вас скрывалась семейная тайна Гельвигов. Что я должен думать о вас, Фея? Вы можете загладить этот отвратительный поступок только тем, что откровенно ответите на все мои вопросы!

— Я скажу все, что могу, но потом я убедительно стану просить вас отдать мне книгу!

— Неужели моя гордая, упрямая, непреклонная Фея может так мило просить? Вы, значит, проникли сегодня в мансарду только для того, чтобы взять эту книгу?

— Да!

— Какой же дорогой? Я нашел все двери запертыми.

— Я прошла по крыше, — ответила Фелисита нерешительно.

— То есть через чердак?

Девушка покраснела: хотя он и не подозревал, что она могла совершить низкий поступок, но все-таки она поступила нехорошо, проникнув в его комнаты.

— Нет, — сказала она подавленно, — через чердак дороги нет. Я вылезла из окна и прошла по крыше.

— При этой ужасной буре! — воскликнул он, побледнев. — Фелисита, вы просто невозможны...

— Мне не оставалось иного выбора, — ответила, горько усмехнувшись, молодая девушка.

— Но почему вы так хотели взять эту книгу?

— Я считала своим священным долгом исполнить завещание тети Кордулы. Она сказала мне, что маленький серый ящик — его содержание я не знала — должен умереть раньше нее. Смерть застала ее врасплох, и я была твердо убеждена, что ящик не успели уничтожить. Кроме того, он стоял в потайном отделении, в котором лежало серебро, и я не могла указать на него из страха, что книга попадет в посторонние руки.

— И все-таки этот героический поступок оказался напрасным: книга все-таки попала в «посторонние» руки.

— О нет, вы отдадите ее мне, — сказала девушка.

— Фелисита, — произнес он строго и повелительно, — ответьте мне теперь правдиво на два вопроса: знаете ли вы содержание этой книги?

— Знаю отчасти, с сегодняшнего дня.

— Компрометирует ли оно вашего старого друга?

Она нерешительно замолчала. Может быть, при утвердительном ответе он отдаст ей книгу, но тогда она опозорила бы память тети Кордулы и подтвердила бы слухи о ее виновности.

— Недостойно выдумывать отговорки, как бы благородны ни были ваши намерения, — прервал профессор ее минутное молчание. — Скажите просто: да или нет?

— Нет.

— Я знал это, — пробормотал он. — Будьте же благоразумны и покоритесь неизбежному. Я прочитаю эту книгу.

Девушка смертельно побледнела, но просить снова не решилась.

— Читайте, если ваша честь может примириться с подобным поступком, —сказала она. —Вы налагаете руку на тайну, которую не должны узнать. В тот момент, когда вы откроете книгу, вы уничтожите весь смысл ужасной жертвы, стоившей целой жизни!

— Вы храбро сражаетесь, Фелисита, — ответил профессор спокойно. — Если бы не последние слова той женщины, — он указал в направлении, в котором исчезла советница, — которые она бросила мне в бешенстве, то я бы отдал вам вашу книгу, не заглядывая в нее. Но теперь я хочу, я должен знать о позоре, пятнающем мое имя. И если бедная отшельница была в силах сберечь эту тайну от чужих глаз, то я найду силы перенести ее. Я вдвойне обязан узнать об этом. Линия Гельвигов на Рейне, по-видимому, также знает эту тайну... Хотя вы упрямо молчите и отводите взгляд, я все же ясно вижу по вашему лицу, что мое предположение справедливо. Кузина, без сомнения, знала об этом позоре и ужаснулась, прочитав о нем в книге... Утешьтесь, Фея, — продолжал он мягко. — Я не могу поступить иначе. Я не изменил бы этого решения даже и в том случае, если бы вы согласились взамен стать моей женой!

— Я не могу успокоиться, так как своей неосторожностью доставляю вам несчастье, — сказала печально Фелисита.

— Вы успокоитесь, — ответил серьезно профессор, — когда поймете, что ваша любовь поможет перенести всякое горе, которое жизнь пошлет мне...

Он пожал ее маленькую холодную руку и направился в свою комнату.

Глава XXVI

Через час профессор вошел в комнату своей матери. Он был бледнее обыкновенного, но в его осанке больше чем когда-либо чувствовалась решительность. Госпожа Гельвиг вязала. Профессор положил на маленький стол, за которым она сидела, открытую книгу.

— Я должен серьезно поговорить с тобой, мама, — сказал он, — но сначала попрошу тебя заглянуть сюда.

Она удивленно положила свой чулок, надела очки и взяла книгу.

— Это каракули старой Кордулы, — проворчала она, но все-таки начала читать.

Профессор молча ходил по комнате.

— Я не понимаю, почему меня должна интересовать эта любовь к сыну сапожника? — воскликнула недовольно старая женщина после того, как прочитала первые две страницы. — С чего это пришло тебе в голову принести мне эту старую книжку, от которой так пахнет гнилью?

— Прошу тебя, читай дальше, мама! — сказал нетерпеливо профессор. — Ты скоро забудешь о запахах...

С видимым неудовольствием она перевернула еще несколько страниц. Понемногу ее каменное лицо напряглось, но потом она опустила книгу с безграничным удивлением, к которому примешивалась язвительная насмешка.

— Удивительные вещи! Кто мог бы подумать? Честная, знатная семья Гельвигов! — В ее голосе слышались ненависть, торжество и удовлетворенная злоба. — Итак, золотые мешки, на которых стояла моя гордая свекровь, были отчасти краденые. Они устраивали празднества, на которых рекой лилось шампанское, а я должна была прислуживать гостям. Никто не обращал внимания на бедную молодую родственницу, возвышавшуюся над ними своим благочестием и добродетелью. Я часто в душе молилась Богу, чтобы Он наказал этих нечестивцев. Они уже наказаны, так как расточали украденные ими деньги. Их души вдвойне погибли!