Предупреждение Эмблера

Оглавление

Поиск завершен. Служащий Харрисон Эмблер не найден. Пожалуйста, проверьте правильность написания и повторите попытку.

Он посмотрел в окно — ничего подозрительного. Тем не менее из пор уже сочился холодный пот.

Что еще?

Он проверил службу государственного пенсионного обеспечения.

Харрисон Эмблер не найден.

Чушь! Такого не могло быть! Он методично продолжил поиски, перебирая одну за другой базы данных, где хранилось его имя, но каждый раз получал один и тот же сводящий с ума ответ, представленный в разных вариациях, но всегда отрицательный.

Харрисон Эмблер не найден.

Совпадений не обнаружено. Совпадений не обнаружено.

Не упоминается.

Сведений нет.

За полчаса Эмблер вскрыл девятнадцать федеральных и местных баз данных. Ничего. Можно было подумать, что Харрисон Эмблер никогда и не существовал.

Безумие!

К нему вдруг вернулись, зазвучав в голове тревожными гудками далекой сирены, голоса психиатров клиники Пэрриш-Айленда, выносивших свой невероятный, дикий диагноз. Чушь, конечно, абсолютная чушь. Иначе не могло и быть. Он прекрасно знал, как его зовут и кто он такой. Он прекрасно все помнил, вплоть до помещения в клинику. Помнил мельчайшие детали; живо, ясно, без провалов и темных мест помнил всю свою прежнюю жизнь. Жизнь, что и говорить, не совсем обычную, отданную служению не совсем обычной профессии, но никакой другой у него не было. Просто где-то возникла путаница, где-то не так переплелись провода, где-то произошла досадная техническая ошибка — не иначе.

Пальцы пробежали по клавишам, набирая очередную последовательность знаков, но и эта попытка, как все предыдущие, привела его в тупик. И тогда Эмблер спросил себя, а не стала ли уверенность роскошью. Роскошью, которую он не мог себе позволить.

В неспешно текущем за окном потоке машин появился вдруг явно спешащий белый фургон. За ним другой. Третий резко остановился прямо напротив кафе.

Быстро же они его нашли! Но как? Если салон зарегистрировал сетевой адрес своей частной сети, а на базе данных Госдепартамента был установлен цифровой триггер, то его запрос активировал контрзапрос, и они мгновенно получили физический адрес.

Эмблер вскочил, пробился к двери с табличкой «Только для персонала», толкнул ее и побежал по лестнице — если повезет, он выберется на крышу, потом перепрыгнет на соседнюю... Но надо пошевеливаться, пока охотники не развернулись и не перекрыли все пути отхода.

Он бежал, хватая воздух открытым ртом, а в голове уже билась новая, только что оформившаяся мысль.

Если Хэла Эмблера не существует, то за кем же они гоняются?

Глава 3

Он всегда был его убежищем, этот простой деревянный домик, а потому, не претендуя на большее, мало чем отличался от окружавшей первозданной природы. Балочные перекрытия потолка и пола, карнизы, крыша, даже камин с обмазанной глиной трубой — все было сделано его собственными руками. На строительство ушло не так уж много времени: один месяц, один теплый, отмеченный небывалым нашествием мошкары июнь. Эмблер не пользовался почти никакими инструментами, кроме бензопилы да топора. Дом предназначался для одного человека, и он всегда приезжал туда только один. Никто из знакомых не знал о существовании этого лесного жилища. В нарушение инструкций Эмблер не только не сообщил начальству о приобретении земельного участка у озера, но и купил его через одну оффшорную посредническую фирму. Дом был его и только его. Иногда, прилетая в международный аэропорт Даллеса и будучи не в силах смотреть на опостылевший мир, он садился в машину и ехал прямиком туда, в лесную глушь, покрывая расстояние в сто восемьдесят миль за три часа. Добравшись до места, он спускал на воду лодку, выгребал на середину озера, в котором водились черные окуни, и забрасывал удочку, стараясь поскорее забыть те лабиринты обмана и хитрости, в которые уводила его им же самим выбранная профессия.

Озеро Эсуэлл вряд ли удостоилось голубого пятна на какой-либо карте, но именно этот затерянный в лесах у подножия гор уголок мира наполнял сердце Эмблера покоем, восторгом и радостью. Когда-то здесь обрабатывали землю, но потом участок забросили, позволили зарасти кустарником и деревьями, и теперь поляну окружали ивы, березы и орешник. Весной все оживало, зеленело, земля покрывалась травой, в траве краснели ягоды. Сейчас, в январе, деревья стояли голые, безлистные и унылые, но во всем сохранялась некая мрачная элегантность: элегантность потенциала. Как и Эмблер, природа нуждалась в сезоне восстановления.

Долгие часы напряжения вымотали его так, что сил уже не оставалось. Город Эмблер покинул в старом голубом мини-вэне, который угнал прямо с улицы в нескольких кварталах от интернет-кафе. Неуклюжий «Додж-Рэм» привлек его внимание только тем, что хозяин оставил своего четырехколесного друга практически без присмотра, понадеявшись на простенькую охранную систему. Мини-вэн Эмблер сменил на двенадцатилетнюю «Хонду», уведенную с круглосуточной стоянки возле железнодорожного вокзала Трентон. Ничем не примечательная модель успешно справилась со своей задачей, оправдав возлагавшиеся на нее надежды.

Выехав из города на автостраду № 31, Эмблер попытался привести в порядок разбегающиеся мысли. Кто стоит за всем тем, что случилось с ним? Вопрос был не нов, он мучил его все месяцы заключения. Против него мобилизованы ресурсы секретных служб. И это означает... что? Что его оклеветали, подставили. Что кто-то убедил высшее начальство в его безумии, в том, что он опасен. Или кто-то — может быть, некая группа, — имеющий выход на самый верх, постарался сделать так, чтобы Эмблер исчез. Кто-то, рассматривающий его в качестве серьезной угрозы, но почему-то не считающий нужным убивать. Разболелась голова, в висках стучало, за глазными яблоками ядовитым цветком раскрывалась боль. Помочь могли бы коллеги по Подразделению политической стабилизации, но где их искать? Эти люди не приходили на работу к девяти, не сидели за столом в офисе, а постоянно перемещались, как фигуры на шахматной доске. К тому же его исключили из всех электронных форумов. Харрисон Эмблер не найден — нелепость, безумие, но и в безумии, как известно, есть свой порядок. Он чувствовал это, ощущал опасность так же, как пульсирующую боль, из-за которой каждое мысленное напряжение превращалось в предсмертную агонию. Они попытались спрятать его. Похоронить заживо. Они! Идиотское слово, пустое местоимение, скрывающее за собой все и не значащее ничего.