Предупреждение Эмблера

Оглавление

— Не бросай меня, ладно?

Эмблер взял ее за плечи. То, что предлагала Лорел, было безумием. Но одно безумие могло спасти его от другого. Кое в чем Лорел права: находясь за океаном, он не сможет ее защитить.

— Если с тобой что-то случится... — Предложение осталось незаконченным.

Она в упор, не мигая, смотрела на него.

— Зубную щетку я куплю в аэропорту.

Глава 15

Париж

Увидев за окном Гар дю Нор, Эмблер ощутил прилив беспокойства и одновременно ностальгии. Характерный запах — каждый город запоминался ему именно запахами — вызвал к жизни воспоминания давно ушедшей юности, когда он провел здесь девять месяцев, за которые узнал жизнь лучше, чем за предыдущие пять лет. Выйдя из вагона, Эмблер сдал чемодан в камеру хранения и вошел в Город Света через величественные ворота железнодорожного вокзала.

Исходя из соображений безопасности, они путешествовали отдельно. Он полетел в Брюссель по полученным от Фентона документам на имя Роберта Малвэни, а уже в бельгийской столице сел на скоростной поезд «Талис». Лорел воспользовалась паспортом, который Эмблер едва ли не в последнюю минуту купил на Тремонт-авеню в Бронксе. Указанное в паспорте имя, Лурдес Эскивель, плохо подходило кареглазой американке, но Эмблер знал, что в суете крупного аэропорта такое несоответствие останется незамеченным. Так и случилось.

Бросив взгляд на часы, Эмблер прошел в зал и почти сразу увидел ожидавшую его на условленном месте Лорел. В миг, когда их глаза встретились, ее лицо осветила радостная улыбка.

Сердце замерло и застучало с удвоенной силой. Лорел явно устала после долгого перелета, но ее красота нисколько от этого не пострадала.

Вместе они вышли на площадь Наполеона III. Лорел с восхищением уставилась на великолепный фасад с коринфскими колоннами.

— Эти девять статуй представляют главные города северной Франции, — тоном заправского гида сообщил Эмблер. — Вокзал был построен как ворота на север: в северную Францию, Бельгию, Голландию и даже Скандинавию.

— Восхитительно... — выдохнула Лорел. Обычное, затертое слово, но в ее устах оно прозвучало свежо, искренне и душевно. Глядя на мир ее глазами, он как будто видел знакомые места в первый раз.

Символические ворота предстали перед ним квинтэссенцией человеческой истории. Одни всегда отчаянно искали способ открыть их, другие с не меньшим рвением пытались наглухо запечатать. В свое время Эмблер делал как одно, так и другое.

Час спустя Эмблер оставил Лорел в своем любимом кафе «Де Мажо» с большой чашкой капуччино и видом на старейшую в Париже церковь. Он объяснил, что должен заняться кое-какими делами и скоро вернется.

Путь его лежал в Седьмой округ столицы. Несколько раз Эмблер отклонялся от маршрута, бросал взгляд в витрины магазинов, проверяя, нет ли слежки, всматривался в лица прохожих. Признаков наблюдения не обнаружилось. До встречи с людьми Фентона никто не должен был знать, что в Париже он не один. В конце концов Эмблер оказался перед элегантным особняком девятнадцатого века на улице Сен-Доминик и нажал кнопку звонка.

На квадратной латунной дощечке у двери — девиз Группы стратегических услуг. В какой-то момент перед ним мелькнуло отраженное в табличке чужое лицо — всплеск адреналина, — и лишь секунду спустя он понял, что не узнал себя самого.

Взяв себя в руки, Эмблер еще раз посмотрел на дверь со встроенным в раму стеклянным прямоугольником, напоминающим экран выключенного телевизора. Так и есть, новейшая система аудиовизуального наблюдения: в силикатной пластине вмонтированы сотни микролинз с общим сектором обзора почти в сто восемьдесят градусов. В результате получалось что-то вроде многофасеточного глаза, встречающегося в природе у насекомых. Сигналы от сотен визуальных рецепторов поступали на компьютер, где интегрировались в единый мобильный образ, который можно было поворачивать и рассматривать под разными углами.

— Est-ce-que vous avez un rendezvous? — прозвучал из динамика мужской голос.

— Меня зовут Роберт Малвэни. — Произнести фальшивое имя оказалось легче, чем то, которое он еще считал своим настоящим.

Через несколько секунд, в течение которых компьютер, несомненно, сравнил его образ с полученным от Фентона цифровым, гостя впустили в фойе. Подошедшему лысеющему служащему Эмблер назвал требуемое оборудование и необходимые документы, включая паспорт со всеми соответствующими печатями на имя Мэри Малвэни. Страницу для фотографии следовало оставить чистой. Полчаса спустя ему вручили средних размеров кейс. Проверять содержимое Эмблер не стал — в эффективности подручных Фентона сомневаться не приходилось. В ожидании исполнения «заказа» он просматривал досье на Бенуа Дешена, а возвращаясь в кафе, обдумывал его содержимое.

На приложенных к досье трех качественных фотографиях был изображен седой, с резкими чертами лица мужчина лет пятидесяти пяти. У него были длинные волнистые волосы, а на одном снимке и пенсне, придававшее ему вид несколько претенциозный. Жизнь «объекта», изложенная сухим брошюрным стилем, уместилась на нескольких страницах.

Дешен, живший в настоящее время в апартаментах на улице Рамбюто, был, несомненно, очень талантливым человеком. Он изучал ядерную физику в Политехнической школе, самом элитном научном университете самой элитарной из стран мира, а затем продолжил работу в лаборатории в СЕРНе, европейском центре ядерных исследований. В тридцать с небольшим Дешен вернулся во Францию, где в скором времени заинтересовался политическим аспектом использования ядерной энергии. Когда в Международном агентстве по атомной энергии появилось вакантное место инспектора, он подал заявление и был немедленно принят. За короткое время новоиспеченный инспектор зарекомендовал себя одаренным администратором, умеющим обходить рифы ооновской бюрократии, и талантливым организатором. Карьера его быстро шла по возрастающей, и вскоре Дешену предложили пост генерального директора МАГАТЭ. Оставалось лишь заручиться поддержкой членов французского представительства в этой организации.