Предупреждение Эмблера

Оглавление

Да, его первоочередная забота — обеспечить выполнение намеченной программы, защитить то, что останется после него. Даже ценой собственной жизни. Было бы глупо приносить первое в жертву второму. Если его смерть откроет новую эру, эру свободы и демократии, к чему он страстно стремится, то так тому и быть — лишь бы хватило мужества достойно ее встретить. Впрочем, в данный момент достижению цели он мог бы содействовать скорее живой, чем мертвый, и это не было пустым тщеславием. Да и какое тщеславие, если есть «хитрый крестьянин». Его острого языка побаивались все, шепчась втихомолку, что язык-то острый оттого, что его слишком долго приходилось прикусывать. Так или иначе, но старик действительно никого больше не боялся.

Председатель обвел взглядом собравшихся за черным лакированным столиком — знакомые лица со знакомым озабоченным выражением.

Особенно угрюмым выглядел в это утро Сяо Тань, шеф Второго управления Министерства государственной безопасности.

— Есть новая информация, — сказал он.

— Достоверная или просто новая? — беспечно поинтересовался Председатель.

— Боюсь, и достоверная, и новая. — Товарищ Сяо был явно не расположен шутить, но, впрочем, он вообще отличался серьезностью. Достав из тонкой папки несколько фотографий, контрразведчик показал их Председателю, потом раздал другим.

— На снимке человек, известный нам как Таркин. Фотография была сделана в Канаде, на встрече министров стран «Большой семерки». Обратите внимание на запись времени — через несколько минут был убит один из членов европейской делегации. Курт Золлингер. Наш друг. Активно занимался подготовкой экономического соглашения, нацеленного на развитие торговли между нашей страной и Европейским Союзом.

Сидевший слева от Лю Аня человек с тихим, вкрадчивым голосом, занимавший должность специального советника по вопросам внутренней безопасности, покачал головой.

— Когда древесная сова убивает курицу, хороший крестьянин берется за оружие.

— Я думал, древесные совы — исчезнувший вид, — сухо заметил Председатель.

— Еще нет, но скоро исчезнут, если не принять мер по их защите. У тебя есть с ними кое-что общее, — фыркнул Ван Цай, седовласый наставник Лю Аня, и его большие, водянистые глаза мигнули за стеклами очков в металлической оправе.

— А вот еще одна фотография Таркина, — продолжал товарищ Сяо, — сделанная в Люксембургском саду, в Париже, за несколько минут до убийства генерального директора МАГАТЭ, Бенуа Дешена. Доктор Дешен, как выясняется, готовил доклад, в котором собирался опровергнуть обвинения в распространении атомного оружия, выдвигаемые в адрес нашего правительства.

Седоволосый советник по безопасности, и без того пребывавший в не лучшем расположении духа, нахмурился.

— Будущая безопасность Китая под прицелом убийцы.

— Вопрос в другом, — сказал Председатель. — Почему?

— Ты оптимист. Вопрос может быть и таким: когда? — Товарищ Сяо положил перед Лю Анем две фотографии Таркина, сделанные на площади в Чжаньхуа. — Это тоже он.

— Но я вижу двух разных людей!

— Нет. Наши эксперты-физиогномисты изучили те характеристики обоих лиц, которые невозможно изменить хирургическим путем — расстояние между глазами, расстояние от глаза до рта и так далее, — и пришли к выводу, что здесь один и тот же человек. Он изменил внешность, вероятно, чтобы обмануть своих врагов. Есть данные о том, что, сделав пластическую операцию, Таркин вышел из-под контроля. Согласно другим сведениям, он остается на правительственной службе.

— На правительство можно работать по-разному, — проворчат старик.

Председатель бросил взгляд на часы.

— Информация принята к вниманию. Спасибо. Но я не могу опаздывать на встречу с Промышленным комитетом НОАК. Им бы это не понравилось. — Он поднялся, коротко кивнул и вышел из-за стола. — Извините.

Совещание, однако, на этом не закончилось.

— Предлагаю вернуться к вопросу Председателя, — сказал Ван Цай. — Отмахнуться от него невозможно. Почему?

— Вопрос, конечно, важный. — Тот, кого называли хитрым крестьянином, повернулся к Сяо. — Почему? Почему убийца еще жив? На нашей прошлой встрече вы обещали принять меры.

— Возможно, он просто оказался еще хитрее, чем вы, — негромко ответил товарищ Сяо.

* * *

Четырнадцатый округ, протянувшийся от бульвара Монпарнас, был некогда излюбленным местом жительства парижских американцев. Впрочем, Фентон выбрал его для своей конспиративной квартиры вовсе не по этой причине — Эмблер считал, что их у миллиардера несколько. Поток машин, струящийся по лабиринту улиц с односторонним движением, уходил в сторону Орли и расположенных еще дальше к югу промышленных пригородов. Протестующие — столь же характерная черта для Парижа, как и бездомные для Нью-Йорка — давно облюбовали для своих сборищ Денфар Рошеро, у перекрестка главных транспортных артерий. Но и менее шумные улицы предлагали на выбор бретонские ателье, ночные клубы и кафе. Тихие жилые кварталы располагались в глубине округа. Дом под номером сорок пять по улице Пуленк находился в одном из таких кварталов. Адрес Эмблер получил от Фентона еще в Монреале, и именно сюда он должен был прибыть после выполнения задания. В офис местного отделения Группы стратегических услуг приходить запретили.

Дом номер 45 если и выделялся чем-то на фоне остальных, то лишь своей полной невыразительностью, обшарпанностью и серостью. Здесь мог помещаться кабинет дантиста или офтальмолога. В окнах первого этажа виднелись пыльные жалюзи; за другими висели кашпо с унылым, поникшим паучником — попытка поднять дому настроение определенно провалилась.