Предупреждение Эмблера

Оглавление

— Немедленно, черт бы вас побрал.

— Тогда вам лучше пройти в башню... я имею в виду в информационный центр. Это наверху. Мы соблюдаем все предписанные меры. Проверяем каждое утро. Обеспечиваем визуальную, акустическую и электронную безопасность. Все по инструкциям департамента.

— Я сам участвовал в составлении этих инструкций, — оборвал его Эмблер. — Инструкции — это одно, а их соблюдение — совсем другое.

— Я лично гарантирую...

— Мне нужно срочно отправить отчет. И заодно кое-что проверить. А потом... что будет, то и будет. Кое-кто еще поплатится.

— Конечно, — вставил Сэмпсон.

Эмблер наградил его суровым взглядом.

— Пошли.

* * *

Информационный центр, имеющийся в большинстве консульских зданий, представляет собой комнату, в которой хранится, обрабатывается и откуда передается информация. В последние десятилетия, когда главным источником распространения американского влияния стало Объединенное центральное командование, располагающее более широкими, чем прочие ведомства, возможностями, роль дипломатической службы в этой сфере заметно понизилась. Однако перемены, произошедшие в мире после «холодной войны», прошли незамеченными для людей вроде Сэмпсона; они все так же корпят над аналитическими отчетами, считая, что по-прежнему находятся на переднем крае, хотя фронт уже давно прошел мимо.

Помещение информационного центра находилось за двумя отдельными дверьми. Устроенная особым образом система вентиляции создавала в нем положительное давление, так что когда двери открывались, это моментально ощущали те, кто в нем находился. Гумированный фланец на дверях, изготовленных из особо прочной стали и выдерживавших удар взрывной волны, обеспечивал полную звукоизоляцию. Стены в соответствии с инструкцией представляли собой несколько чередующихся слоев стекловолокна и бетона.

Эмблер перешагнул через порог и нажал кнопку, активировавшую действие магнитных замков. Его встретила полная тишина. Неприятное ощущение изолированности усиливалось за счет слабого освещения и духоты. Но уже в следующую секунду он услышал, как зашуршали вентиляторы, а под потолком замигали флуоресцентные лампы. Помещение было относительно небольшое, около четырехсот квадратных футов. Два сдвинутых стола, покрытых белым ламинатом. Два рабочих стула с овальными сиденьями и обитыми черной синтетической тканью спинками. На столах — плоские, как и внизу, компьютерные мониторы и черные клавиатуры. Бежевые башни стояли не на полу и не на столе, а на полке. Обмен зашифрованной информацией с Вашингтоном осуществлялся с помощью скоростной волоконно-оптической связи.

Эмблер включил монитор, подождал пару секунд, зная, что связь уже установлена, и пододвинул клавиатуру. Ему удалось проникнуть в самое защищенное, самое чувствительное место резидентуры, но разоблачение могло последовать в любую секунду. По его прикидкам, поездка Левальски в посольство на улице Габриэль должна была занять около двадцати минут, а то и меньше. Так что на счету каждая секунда.

Ван Чан Люн.

Он напечатал имя, и на экране почти мгновенно появилась стандартная биография политика, подготовленная бюро разведки Госдепартамента. Выделенные цветом гиперссылки вели к отдельным файлам на родителей Люна, содержавшим биографические данные, сведения об их коммерческих интересах, политических и деловых связях. Ничего особенно интересного эта информация собой не представляла. Разумеется, их сделки не отличались безупречной чистотой — сбор пожертвований на поддержку выборной кампании, скромные выплаты иностранным чиновникам, имевшим возможность ускорить совершение той или иной финансовой операции. Документальные подтверждения отсутствовали, но, учитывая общепринятую на Востоке практику, такие не вполне законные махинации вполне могли иметь место. Эмблер торопливо пролистал биографию самого Ван Чан Люна.

Ни слова, ни малейшего намека на обвинения, приводившиеся в досье, подготовленном Подразделением политической стабилизации, а уж он-то был хорошо знаком с методами работы профессиональных аналитиков из бюро разведки. Они никогда ничего не утверждают наверняка и всегда подстраховываются фразами вроде «вопреки слухам о связи с...» или «хотя имеются свидетельства его участия в...». Здесь ничего подобного не было. Аналитиков прежде всего интересовали его перспективы как политического лидера национального масштаба и влияние «определенно лишенной воинственных ноток риторики» на будущие отношения с Китаем. Взгляд Эмблера перепрыгивал с параграфа на параграф, как несущийся по ухабистой горной дороге джип, останавливаясь на потенциально значимых пассажах.

Ван Чан Люн твердо верит в будущее «конвергентной либерализации», полагая, что развивающийся в направлении демократии континентальный Китай установит с его страной более тесные политические отношения. Его противники, наоборот, придерживаются прежней, менее гибкой позиции, основанной на враждебности и подозрительности, — позиции, подкрепляемой, несомненно, враждебностью и подозрительностью определенных кругов внутри Коммунистической партии Китая и Народно-освободительной армии. Взгляды Ван Чан Люна по данному вопросу были бы губительны для любого другого политика, не пользующегося в стране такой огромной личной популярностью.

Сухие, тщательно подобранные слова, но они полностью совпадали и с личным представлением Эмблера о молодом кандидате-идеалисте, о человеке, выражавшем свои убеждения открыто и искренне и заслужившем этим общее уважение.