Один раз в миллениум

Оглавление

— Все, кроме меня, — усмехнулась женщина.

Улыбка у нее была хищная и приятная одновременно. Около губ появлялись жесткие складки. Дронго заметил, что у нее были красивые зубы. Мелкие, ровные.

— Почему такое исключение?

— Вы знаете, что я пошла в комнату отдыха, чтобы привести себя в порядок. Поэтому вряд ли я могу попасть в категорию подозреваемых.

— При желании можно предположить, что вы устроили все так, чтобы иметь алиби. Прошли в комнату отдыха, уже зная, что там есть дверь в коридор. Поэтому вы вышли, прошли к лестнице, убили Ольгу и вернулись обратно. Для этого нужно не так уж много времени. Надо только проследить, чтобы дверь, ведущая из комнаты отдыха в коридор, не закрылась. Но и здесь можно что-нибудь придумать.

— У вас богатая фантазия, — нервно сказала она. — Я бы на вашем месте начала писать книги. Могут получиться неплохие детективы. Но могу вас разочаровать. Я не убивала эту молодую женщину. Я не была с ней знакома до сегодняшнего дня и у меня не может быть никаких видимых причин желать ее смерти.

— Хватит, — Халупович докурил сигарету и выбросил окурок вниз; — Скоро вы начнете обвинять друг друга. Что я должен говорить? Как мне быть?

— Позвони своему следователю, — настойчиво предложила Оксана Григорьевна, — попроси, чтобы она приехала. Других вариантов быть не может.

— Похоже, — вздохнул Халупович, — мне нужно было сразу тебя послушаться.

Снизу раздался громкий голос Шальнева:

— Милиция приехала. Они сейчас поднимутся наверх. И наш кинолог с собакой тоже здесь.

— Ну вот и все, — невесело произнес Халупович, — теперь меня арестуют и я буду главным подозреваемым. Кажется, наше расследование закончилось, не успев начаться, — сказал он, обращаясь к Дронго.

— Не думаю, — возразил Дронго. — Все только начинается. Кстати, я хотел у вас спросить, где Фариза и ее брат?

— Я приказал охране их пропустить, — устало ответил Халупович, — сказал, чтобы они поднялись ко мне в кабинет.

— Странно, — сказал Дронго, — когда мы с вами выходили из приемной, они еще не поднимались. Интересно, где они задержались?

— Наверное, ему оформляли пропуск. Он хоть и офицер милиции, но у нас правила одни для всех. К тому же, после исчезновения девочки я приказал охране предельно внимательно относиться ко всем входящим и выходящим.

Внизу послышались шаги и голоса. Это поднимались сотрудники милиции. Халупович посмотрел вниз. Потом снова взглянул на Ольгу.

— Бедная девочка! — прошептал он. — Это все из - за меня. Из-за меня!

Глава тринадцатая

К месту, где лежала убитая, подошли сразу шесть или семь человек. На лестничной площадке стало тесно. Один из прибывших начал щелкать фотоаппаратом. Появившийся наконец Трошкин так и остался стоять со скатертью в руках. Среди сотрудников милиции было несколько офицеров, и они сразу приступили к допросам, потребовав освободить для них несколько кабинетов на втором этаже. Халупович впал в прострацию. Вернувшись в кабинет, он сел на диван и попросил Нину принести ему крепкий кофе. Он молча курил сигару, не обращая ни на кого внимания. Нина, успевшая несколько раз размазать тушь с ресниц по всему лицу, а затем стереть ее, была с опухшими красными глазами и дрожащими руками все время поправляла очки, словно они могли упасть с ее красивого носика.

— Послушай, Нина, — неожиданно обратился к ней Халупович, — когда Шальнев сказал нам об Ольге, ты крикнула, что что-то знала. Что именно ты знала? Как это понимать?

Нина молчала. Она стояла перед ним и молчала. Она держала пустую кофейную чашечку с блюдцем, и было слышно, как позвякивала чашка в ее трясущихся руках.

— Я ошиблась, Эдуард Леонидович, — очень тихо ответила Нина. — Я подумала, что к нам проник посторонний. Я думала, что кто-то чужой оказался в нашем здании.

— Ну и что? — не понял Халупович. — Даже если кто-то и оказался, что тогда?

— Никто в наше здание не входил, — тихо произнесла она, — никого из посторонних здесь не было. Я все узнала, — она неожиданно посмотрела на Фаризу, сидевшую за столом. Халупович понял ее взгляд и поморщился.

— Ее брат — офицер милиции. И сюда он не входил, — сказал Эдуард Леонидович, — это совсем не то, что ты думаешь. Свари нам кофе, — разрешил он наконец Нине выйти.

Дронго видел состояние Халуповича и тревогу его секретарши, но понимал, что вмешиваться в работу сотрудников милиции не нужно. Они должны провести определенные следственные действия. К тому же, милиция обычно не любит, когда посторонние вмешиваются в их дела.

Даже Оксана Григорьевна — и та чуть успокоилась и, поднявшись в кабинет, села на прежнее место за столом, не решаясь больше раздражать Эдуарда Леонидовича язвительными репликами. Так они и сидели — три испуганные женщины за столом, Дронго и Халупович на диване. Фариза пояснила, что ее брат ушел, он не захотел оформлять пропуск в здание, поэтому они поговорили на улице. Внизу сотрудники милиции проводили опрос свидетелей.

Дверь кабинета вдруг распахнулась и в него вошли двое: один — в штатском, другой — в форме майора милиции. Тому, что был в штатсксом, на вид было лет сорок пять, не меньше. Этот среднего роста, тщедушный, почти лысый человек в очках был похож, скорее, на придирчивого бухгалтера, чем на старшего следователя прокуратуры. Майор был чуть выше ростом, более массивный, кряжистый, с большими сильными руками. У него были полные губы и большие, слегка навыкате глаза. Следом в кабинет вошел Шальнев. Увидев незнакомцев, Халупович поднялся. Следом поднялся Дронго и кивком приветствовал одного из вошедших: