Красный шторм поднимается

Оглавление

301

Алексеев помнил важный урок, усвоенный им в Академии Фрунзе:

Харьковское наступление 1942 года. Тогда немцы позволили войскам Красной Армии прорваться к ним глубоко в тыл, затем отрезали их, окружили и уничтожили. «Ставка (имеется в виду Сталин) игнорировала объективные реальности создавшейся ситуации (нарушив таким образом Второй закон ведения боевых операций), увлекшись вместо этого субъективно истолкованными представлениями о видимом успехе, оказавшимися ошибочными», сделал заключение лектор. Генерал подумал, не станет ли ведущееся сейчас сражение наглядным уроком для будущих слушателей военных академий, где капитаны и майоры будут писать сочинения, указывая на то, каким ослом оказался генерал-полковник Павел Леонидович Алексеев!

Или можно отступить…, признать поражение и, может быть, оказаться арестованным и расстрелянным как предатель Родины. Таким его навсегда запомнит история – если запомнит вообще. Какая ирония судьбы! Послав на верную смерть бесчисленные тысячи мальчишек, он окажется тоже перед лицом смерти, хотя и с другого, неожиданного, направления.

– Майор Сергетов, я хочу, чтобы вы отправились в Москву и лично ознакомили их с создавшейся ситуацией. Я намерен взять одну дивизию у Берегового и перебросить ее на восток, чтобы снова открыть дорогу на Альфельд. Удар по Альфельду будет нанесен с двух направлений, и после его успешного завершения мы сможем продолжить переправу через Везер, не опасаясь, что наши головные части окажутся отрезанными.

– Искусный компромисс, – произнес майор с надеждой в голосе. Вот это мне и хочется услышать! – подумал генерал.

Битбург, Федеративная Республика Германия

В строю оставалось всего двенадцать «фризби». Их дважды на короткое время освобождали от выполнения боевых заданий, чтобы решить, какая новая схема тактических действий уменьшала опасность, которой подвергалась эскадрилья «летающих тарелок» – и, по мнению полковника Эллингтона, не без успеха. Некоторые советские системы противовоздушной обороны проявили себя с неожиданной стороны, и все-таки примерно половину потерь никто не мог объяснить. Может быть, они были следствием несчастных случаев, происходящих с тяжело нагруженными самолетами, совершающими полеты на минимальной высоте, или просто это законы вероятности, от которых невозможно уйти? Летчик может считать приемлемой вероятность оказаться сбитым во время выполнения боевого задания, когда она равняется одному шансу из сотни, и затем внезапно начинает понимать, что после пятидесяти боевых вылетов такая вероятность увеличивается до сорока из ста.

Экипажи его самолетов сохраняли неестественное спокойствие. Элита военно-воздушных сил, личный состав эскадрильи самолетов-невидимок «фризби», представляла собой дружную семью летчиков, и уже треть их погибла. Профессиональное отношение к выполнению своих обязанностей, требующее, чтобы они сдерживали свои эмоции и оплакивали погибших товарищей наедине с собой, имело пределы, и эти пределы остались позади. Эффективность боевых вылетов снизилась, но предъявляемые к летчикам требования остались прежними, и Эллингтон понимал, что необходимость поражения целей на войне намного превышает личные чувства каждого экипажа.

Он развернулся на взлетной полосе, оторвался от земли и повел свой самолет на восток. На этот раз он летел в одиночку. У него на борту не было вооружения, за исключением «сайдуайндеров» и противорадиолокационных ракет для самообороны. Его F-19A нес топливные баки вместо бомб. Эллингтон выбрал первоначальную высоту полета в три тысячи футов, проверил приборы, чуть откорректировал балансировку самолета и лишь после этого начал снижаться до пятисот футов. На этой высоте он и пересек Везер.

– На земле что-то происходит, Дюк, – сообщил Эйсли. – Похоже, что колонна танков и БМП направляется на северо-восток по шоссе 64.

– Передай об этом по радио. – В этом секторе все движущееся представляло собой цель. Через минуту они пролетели над Лейне к северу от Альфельда. Были видны отдаленные вспышки орудийных выстрелов, и Эллингтон круто отвернул налево, чтобы уйти в сторону. Шестидюймовый снаряд, летящий по баллистической траектории, не обращает внимания, невидима «фризби» или нет.

Наш полет должен быть безопаснее боевого вылета, подумал Эллингтон. Они летели на восток, в двух милях от дороги, которую Эйсли держал под наблюдением с помощью телевизионной камеры, установленной в носовой части самолета. Сигнализатор оповещения об опасности светился от радиолокаторов пусковых установок ракет «земля-воздух», обшаривающих небо в поисках незванных гостей.

– Танки, – негромко произнес Эйсли. – Много танков.

– Они движутся?

– По-моему, нет. Похоже, они просто стоят вдоль обочины под прикрытием деревьев. Внимание – пуск зенитной ракеты! Направление на три часа!

Эллингтон отвел штурвал от себя и влево. За несколько секунд ему пришлось бросить самолет к земле в одну сторону, повернуть голову в другую, чтобы увидеть приближающуюся ракету, снова посмотреть обратно и убедиться в том, что он не пропахал борозду в земле своим самолетом, на строительство которого было потрачено пятьдесят миллионов долларов. Эллингтон успел заметить желто-белый язык пламени зенитной ракеты, летящей прямо к ним. Как только самолет выровнялся, он бросил «фризби» в крутой правый вираж. Эйсли, сидевший сзади, не сводил взгляда с ракеты.

– Она уходит в сторону, Дюк, – точно, уходит! – Ракета выровнялась позади F-19 на уровне деревьев, затем спикировала и взорвалась в лесу. – Судя по приборам, это была ракета СА-6. Поисковый радиолокатор в направлении на один час и совсем близко.