Красный шторм поднимается

Оглавление

Скрываться теперь уже не имело смысла. Макафферти даже не подумал о том, чтобы утаить от своей команды значение того, что они узнали о русских ракетоносцах. На подводных лодках трудно хранить секреты. Ситуация развивалась таким образом, что войны, по-видимому, не избежать. Политики в Вашингтоне и стратеги в Норфолке и в других местах могут все еще сомневаться, но здесь, на самом острие копья, офицеры и матросы «Чикаго», обсуждая поведение русских кораблей, приходили к однозначному заключению. Торпедные аппараты подводной лодки были заряжены торпедами МК-48 и ракетами «гарпун». Внутри вертикальных пусковых шахт, расположенных в средней части корпуса, находились двенадцать «томагавков». Три из них, с ядерными боеголовками, предназначались для нанесения удара по суше, девять в обычном снаряжении – для борьбы с кораблями противника. Едва бортовой компьютер указал на возможный дефект в одной из ракет, техник немедленно рванулся вниз, чтобы устранить его. Макафферти был доволен и даже несколько удивлен поведением своих подопечных. Они были такими молодыми – средний возраст команды «Чикаго» составлял двадцать один год – и все-таки сумели адаптироваться к столь тревожной ситуации.

Сейчас он стоял в гидролокационном посту, который находился по правому борту спереди от центра управления огнем. В нескольких футах от него мощный компьютер фильтровал лавину рожденных в воде звуков, анализируя отдельные частотные диапазоны, известные по прошлому опыту как принадлежащие акустическим сигнатурам советских боевых кораблей. Расшифрованные сигналы появлялись на визуальном экране, носившем название «водопадный дисплей» – моноцветный желтый занавес, на котором более яркие линии указывали пеленг на звук. Четыре линии означали фрегаты типа «гриша», а крошечные точки – излучения их гидролокаторов, действовавших в активном режиме. Интересно, подумал Макафферти, кого они преследуют. Впрочем, его интерес был главным образом академическим. Они посылали сигналы своих гидролокаторов не в сторону его лодки, хотя всегда можно узнать что-то новое, следя за тем, как противник ведет преследование кого-то другого. Группа офицеров в центре управления следила за передвижениями советских патрульных судов и наносила на карту их координаты, тщательно изучая взаимное расположение и технику действий для последующего сравнения с данными разведки.

В нижней части экрана появилась новая серия точек. Акустик нажал на кнопку для более избирательной установки частоты, слегка изменив изображение на экране, затем включил пару микрофонов. Теперь дисплей перешел на оценку изображения в режиме повышенной скорости, и Макафферти заметил, что точки превращаются в линии на пеленге один-девять-восемь – направлении на Кольский залив.

– Масса запутанных шумов, шкипер, – доложил акустик. – Различаю, что в море выходят подлодки «чарли» и «альфа», за ними следуют другие корабли. Судя по числу оборотов, скорость «альфы» около тридцати узлов. Позади них множество шумов, сэр.

Через минуту сообщение акустика подтвердил визуальный дисплей. Линии частот появились в тех частях экрана, где обычно указывались специфические типы подводных лодок, причем все они двигались с большой скоростью, спеша покинуть залив. Линии пеленгов на гидролокационные контакты расходились, по мере того как лодки удалялись друг от друга, развертываясь веером. Макафферти обратил внимание на то, что субмарины уже погрузились. Обычно советские подводные лодки уходили на глубину на гораздо большем расстоянии от берега.

– Количество судов превышает двадцать, сэр, – негромко произнес старший акустик. – Мы присутствуем при массовом выходе кораблей в море.

– Да, похоже на то. – Макафферти вернулся в центр управления огнем. Офицеры уже вводили координаты обнаруженных кораблей в компьютер боевых действий и наносили на планшеты линии залпов. Война еще не началась, и, хотя все походило на то, что это может произойти в любую минуту, Макафферти распорядился держаться подальше от советских соединений до тех пор, пока не будет получен приказ. Ему не нравилось это – намного лучше быстро нанести удары, – но Вашингтон дал ясно понять, что там не хотят никаких инцидентов, способных помешать дипломатическому урегулированию конфликта. Разумное решение, подумал капитан. Может быть, дипломаты в кружевах все-таки сумеют уладить проблему. Надежда невелика, но она существует и является достаточно реальной, чтобы преодолеть его желание занять выгодное положение для атаки.

Он приказал отвести подводную лодку подальше в море. Прошло полчаса, и обстановка немного прояснилась. Капитан распорядился спустить радиобуй; он был запрограммирован таким образом, что давал «Чикаго» тридцать минут, чтобы уйти из этого района, а затем начинал посылать серии сигналов на сверхвысокой частоте, обычно используемой для связи со спутниками. С расстояния в десять миль Макафферти следил за тем, как советские корабли носились как безумные вокруг буя, несомненно считая, что здесь находится подводная лодка. Игра становилась уж слишком серьезной.

Буй функционировал больше часа, непрерывно посылая информацию на спутник связи НАТО. К наступлению темноты сведения поступили на все корабли НАТО в море. Они гласили: русские идут.

Глава 16 Последние движения или первые

Авианосец ВМС США «Нимиц»

Объявление о наступлении заката донеслось из динамика еще два часа назад, однако Бобу необходимо было закончить работу. Морские закаты вдали от отравленного городского воздуха с их четко обозначенным горизонтом, за которым скрывалось солнце, всегда вызывали у него чувство восторга. Зрелище, свидетелем которого он стал сейчас, было почти таким же впечатляющим. Он стоял, положив руки на леера, глядя сначала на пену, проносящуюся далеко внизу у гладкого борта авианосца, затем, после непродолжительной паузы, поднимал голову вверх. Тоуленд, родившийся и выросший в Бостоне, до поступления на морскую службу не знал, как выглядит Млечный путь, и зрелище широкого и яркого пояса звезд над головой всегда являлось для него источником глубокого восхищения. Там были звезды, помогающие морякам в навигации, позволяющие определить координаты с помощью сектана и тригонометрических таблиц – теперь их почти полностью вытеснили навигационные системы, такие, как «омега» и «лоран», – но звезды по-прежнему представляли собой восхитительное зрелище. Арктур, Вега, Альтаир – все они мигали ему, каждая по-своему, обнаруживая только ей свойственные характеристики, которые превращали их в ориентиры ночного неба.