Брокер

Оглавление

– Как вы меня нашли?

– Очень просто, мистер Криц. Мы, чтоб вы знали, профессионалы.

– Шпионы?

– Какая разница? Мы те, кто мы есть, и нам нужно найти Бэкмана. Вопрос в том, хотите ли вы получить миллион баксов?

– Я не знаю, где он.

– Но можете узнать.

– Вероятно.

– Условия принимаете?

– Не за миллион баксов.

– Сколько?

– Я должен подумать.

– Тогда думайте побыстрее.

– А если я не сумею получить информацию?

– Тогда мы больше не увидимся. Этой встречи не было. Все очень просто.

Криц отхлебнул пива и задумался.

– Хорошо, допустим, я могу получить нужную информацию, хотя не вполне в этом уверен. Итак, что, если я ее получу? Что будет дальше?

– Купите билет первого класса на самолет «Люфтганзы» из Далласа в Амстердам. Остановитесь в отеле «Амстел» на Бидденхам-стрит. Мы вас найдем – точно так же, как нашли здесь.

Криц мысленно повторил сказанное, чтобы слова отпечатались в памяти.

– Когда? – спросил он.

– Чем быстрее, тем лучше, мистер Криц. Его ищем не только мы.

Бен исчез столь же стремительно, как и появился. Криц вглядывался в облако табачного дыма и спрашивал себя, не привиделось ли ему все это. Час спустя он вышел из паба, стараясь спрятать лицо под зонтиком. Он был уверен, что за ним следят.

Будут ли следить за ним и в Вашингтоне? Закралось тревожащее чувство, что обязательно будут.

Глава 8

Сиеста не удалась. Не помогли ни вино за ленчем, ни пиво, выпитое днем. Просто слишком многое надо было обдумать.

Помимо всего прочего, он слишком долго отдыхал, в его жизненных системах накопилось слишком много сна. Шесть лет в одиночном заключении низводят человеческий организм до такого пассивного состояния, что сон становится едва ли не основным видом жизнедеятельности. После первых месяцев в Радли Джоэл спал восемь часов ночью и еще немало после ленча, и это было вполне объяснимо – он так мало отдыхал предыдущие двадцать лет, когда днем держал руку на пульсе государства, а до рассвета гонялся за юбками. Через год он спал по девять или даже десять часов в сутки. Чем еще было заняться, кроме чтения и телевизора? Однажды он от скуки провел исследование – один из многих затеянных им потайных опросов путем передачи листка бумаги из камеры в камеру, пока охрана подремывала, и из тридцати семи респондентов его блока почти все спали по одиннадцать часов. Мо, стукач-мафиози, ответил, что спит по шестнадцать часов, хотя его храп можно было услышать и в полдень. Сумасшедший Буйвол Миллер назвал самую маленькую цифру – всего три часа, но бедняга давно лишился рассудка, и Джоэл не принял его ответ во внимание.

Бывали и долгие приступы бессонницы, бесконечное изучение потолка темной камеры и мысли о допущенных ошибках, о детях и внуках, о прошлых унижениях и страхе перед будущим. Иногда несколько недель подряд ему ежедневно давали по таблетке снотворного, но оно не действовало. Джоэл был уверен, что это таблетки-пустышки.

Но все же за шесть лет накопилось слишком много сна. Теперь он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. И только мозг его работал сверхурочно.

Он медленно вылез из постели, где в течение часа не сомкнул глаз, и прошлепал к столику, на котором Луиджи оставил ему мобильный телефон. Он подошел с ним к окну, набрал номер, листок с которым был приклеен скотчем к крышке, и после четвертого сигнала услышал знакомый голос.

– Чао, Марко. Come stai?

– Проверяю, работает ли эта штуковина, – сказал Джоэл.

– Вы подумали, что я всучил вам дефектный телефон? – спросил Луиджи.

– Нет, конечно же, нет.

– Как поспали?

– О, просто замечательно. Встретимся за обедом.

– Чао.

Где находится Луиджи? Шныряет поблизости с мобильником в кармане, ожидая его звонка? Следит за его гостиницей? Если Стеннет и водитель все еще в Тревизо, то вместе с Луиджи и Эрманно получается уже четверо «дружков», агентов той или иной службы, призванных не спускать глаз с Джоэла Бэкмана.

Сжимая трубку в руке, он задумался о том, кто еще знает о его звонке. Кто прослушивает? Он посмотрел в окно – может быть, кто-то следит за гостиницей? Или только Луиджи?

Джоэл выкинул эти мысли из головы и сел за стол. Ему хотелось кофе, предпочтительно двойной эспрессо, чтобы чуточку взбодриться, и уж, конечно, не капуччино в этот час дня, но он не мог собраться с духом, чтобы поднять телефонную трубку и заказать кофе в номер. Он как-нибудь справился бы с «хелло» и «кофе», но в ответ посыпятся слова, которых он пока не знает.

Как может человек жить без крепкого кофе? Любимая секретарша когда-то подавала ему ровно в шесть тридцать каждое утро шесть дней в неделю первую чашечку бодрящего кофе по-турецки; он едва не женился на ней. В десять утра Брокер приходил в такое возбуждение, что начинал швырять чем попало в сотрудников и кричать на них, делая по три звонка одновременно и заставляя сенаторов ждать на другом конце провода.

Картинки прошлого не доставили ему удовольствия. Впрочем, так было всегда. Воспоминания накатывались беспрерывно, и все шесть лет в тюрьме он вел с ними отчаянную борьбу, пытаясь освободить память от этого груза.

Теперь он не решился заказать кофе из-за незнания языка. Надо же, а ведь раньше Джоэл Бэкман никогда ничего не боялся. Хотя если ему удавалось отслеживать три сотни законопроектов, движущихся в лабиринтах конгресса, делать сотню телефонных звонков в день, не заглядывая в «Ролодекс» или телефонную книгу, то он, разумеется, сможет запомнить десяток итальянских слов, чтобы заказывать кофе. Он аккуратно разложил на столе учебные материалы, которые вручил ему Эрманно, просмотрел аннотацию. Проверил батарейки маленького магнитофона, кассеты с пленками. Первая страница урока представляла собой довольно грубый цветной рисунок семейной гостиной, где мама, папа и дети смотрят телевизор. Рисунки подписаны по-английски и по-итальянски – дверь и porta, диван и sofa, окно и finestra, картина и quadro и так далее. Мальчик – ragazzo, мать – madre, старик, опиравшийся на палку в углу, оказался дедушкой, или il nonno.