Выбери любимый жанр

Оценить:

Деньги на ветер

Оглавление

106

— Выйдите из машины, — приказал водитель.

Снова под дождь.

Мне ткнули в лицо пистолетом:

— Помоги толкнуть!

— Нет.

— Помогай или пристрелю.

— Не пристрелишь.

— Заткнись!

О, знакомые запахи! Пахло землей, гниющими в садах фруктами. Шумело море.

Мужчины уперлись в багажник, машина сдвинулась, сцепление заскрежетало, мотор завелся, толкавшие прыгнули в салон, и автомобиль бестрепетно понес меня навстречу наступающему дню.

Глава 21

Вилла «Финка Вихия»

Дешевые наручники. Дешевый одеколон. По обе стороны от меня дешевые костюмы. Пустое шоссе убегает из аэропорта в столицу. За окном стелется утренний туман. По обочинам — женщины с узлами на головах на африканский манер, negros de pasas, blanquitos — совсем черные и побелее. Все по-старому. На Кубе пешком ходят все. Ребята несут сломанные велосипеды, старики тащат ослиные тележки, люди, которые стоят на обочине и ждут, чтобы их подкинули попутки, увидев приближающуюся полицейскую машину, опускают руки.

Куда же мы едем?

Не в министерство. Не в подвал Министерства внутренних дел с крюками для подвешивания мяса, залегший на десять этажей ниже бороды Че, — фасад здания украшен огромным рельефным портретом Че Гевары.

— Куда едем?

— Заткнись.

Южные пригороды. Лачуги, целые поселки жестяных хибарок. Немощеные дороги, повсюду следы ураганов.

Я не узнавала этот район. Неужто здесь у ГУР помещение для пыток?

Впереди возник силуэт какого-то холма. Испанское поселение колониальных времен превратилось в трущобу. Свиньи рылись прямо посреди дороги. Старики спали в придорожных канавах.

Начинало светать. Мы поднимались в гору.

Мне почудилось что-то знакомое…

— Это район Сан-Франсиско-де-Паула?

— Тебе же сказали — заткнись!

В автомобиле нас четверо: водитель, я и эти два громилы из ГУР.

В Сан-Франсиско-де-Паула когда-то жил и работал Эрнест Хемингуэй. Мне не приходилось бывать тут вот уже несколько лет.

У поворота проселочной дороги «Лада» забуксовала в грязи. На вершине холма виднелась гасиенда девятнадцатого века с большими воротами.

На контрольно-пропускном пункте охранники из кубинской разведки дремали под бугенвиллеей.

«Лада» подала ублюдочный сигнал, и, как бы компенсируя его неполноценность, водитель с бычьей шеей прокричал в окно грубое ругательство.

Солдат в зеленой нестроевой форме распахнул ворота, за ними открылась длинная аллея жакаранд и манговых деревьев. В ветвях суетились попугаи, трогоны, раскрашенные в цвета кубинского флага, и желтогорлые зяблики. В воздухе зловеще парили фрегаты, раскинув крылья, подобные кривым турецким саблям.

Машина подъехала к одноэтажному дому в испанском колониальном стиле. В Гаване немало таких домов, однако все они обветшали и разваливаются на части. Уцелели лишь те, что стоят в районе, где сосредоточены иностранные посольства. Дом, к которому мы подъезжали, мог похвастаться новой крышей и стенами, недавно выкрашенными кремовой краской.

У входа стоял черный «крайслер-нью-йоркер» пятидесятых годов.

— Где это мы?

— Уймись, цыпа, сколько раз тебе повторять: заткнись!

«Лада» остановилась. Водитель помог мне выйти. Молодой человек в синей форме подошел к машине и приложил палец к губам.

— Что все это значит?

— Тихо. Он еще спит, — вполголоса ответил молодой человек.

— Кто?

— Кофе не хотите?

— Что? А, да… Хочу.

Подошли к дому. Ставни были открыты, просматривались не только комнаты, был виден и пейзаж, простиравшийся по ту сторону дома, до самой Гаваны.

— Сюда, — указал молодой человек и повел меня к домику за усадьбой.

Перед распахнутой дверью приютилось несколько столиков. Человек шесть сотрудников Министерства внутренних дел пили за ними кофе.

— Алекс, еще чашечку, тут к нам только что пожаловали из Мехико.

Алекс, пожилой седовласый человек с очень темной кожей, взял кофейную чашку и повел меня к столику подальше от сотрудников.

Улыбнулся мне, произнес тихонько, глядя на них:

— Паразиты!

Вернулся с кофейником и сахарницей:

— К сожалению, поесть ничего не осталось.

— Ничего. Где мы находимся?

— На вилле «Финка Вихия». — Он с удивлением посмотрел на меня и ушел.

Где-то я это название слышала, только не помню где. Налила себе эспрессо, добавила кубик белого сахара. Не дав ему раствориться, начала пить.

На Кубе хорошо умеют делать две вещи — сигары и кофе. Местные кофейные зерна, местный сахар, вода тоже местная. И крепкий! Действует молниеносно, и, несмотря на постепенно овладевающую мною панику, я не смогла не улыбнуться.

Впервые за последние дни в голове прояснилось. Я откинулась на спинку белого пластикового кресла и облегченно выдохнула.

Так, Меркадо, почему бы тебе не разобраться, что происходит? Я в каком-то саду. Сад великолепный. Гибискусы, олеандр, «золотой дождь», гортензии. В воздухе разлит пьянящий аромат цветов. Под деревьями полдюжины видов орхидей и небольшие, волнующиеся от ветерка куртины с красивыми белыми цветами марипосы. Эти ароматные цветы — национальная эмблема Кубы. В период борьбы за независимость марипосу считали символом восстания. Тут же десятка два охранников, верный признак того, что это — не дом Jefe. С головой у Бороды с годами становится все хуже, он не выезжает без сопровождения полубатальона солдат. Может быть, кто-нибудь из министров или посол из…

Часы в доме пробили шесть раз.

Я уловила какое-то движение.