Только одна ночь

Оглавление

– И поэтому прыгнула в чужую постель. Ты трахнула страховой полис? Засунула его себе между ног, чтобы почувствовать себя… защищенной?

– Дейв…

– Потому что я сам могу сделать это, если тебе так невтерпеж. – Он засовывает руку меж моих ног и грубо трет ткань над моей вагиной. Мужчина, скучающий в кроссовере на соседней полосе, заглядывает к нам в автомобиль в самый неподходящий момент. Он видит, куда Дейв положил руку, встречается со мной взглядом и удивленно приподнимает брови.

Я хватаю Дейва за руку и отталкиваю ее.

– Прекрати.

– Ага, значит, когда он лапает твою киску, ты чувствуешь себя в безопасности, а когда это делаю я, тебе противно.

– Да, когда ты делаешь это с ненавистью, мне противно.

– А ты хочешь, чтобы тебя ласкали с любовью?

– Да.

– Тогда сделай так, чтобы я почувствовал любовь.

Мне чудится, что сквозь пелену злобы в его голосе неожиданно пробивается искренность. Я поворачиваюсь, пытаясь разглядеть выражение его лица, но он упрямо смотрит на дорогу. В его словах есть что-то трагическое.

– Я не знаю, смогу ли заставить тебя почувствовать любовь.

– Он любит тебя?

Я не тороплюсь с ответом.

– Не знаю. Я даже не знаю, важно ли это.

– А ты?

– Ты спрашиваешь, люблю ли я его?

– Да… нет… я… – Его голос замирает, и он немного краснеет, смущенный своей собственной реакцией.

Машины на нашей полосе начинают двигаться. Свидетель дикой выходки Дейва остается позади, превратившись в смутный образ в зеркале бокового вида.

– Что ты хочешь узнать, Дейв?

– Я не верю, что любовь может просто взять и исчезнуть, – говорит он скорее себе, чем мне. – И все же то, что ты сделала… между нами было что-то… большое. Как ты могла так бесцеремонно обойтись с важными вещами?

У меня нет ответа.

– Ты думаешь, я желаю помучить тебя, – продолжает он. – Все может быть. Может, я хочу, чтобы ты испытала хоть десятую долю той боли, которую заставила пережить меня. Но я не верю, что наша любовь исчезла. Я не верю, что женщина, которую я любил, сгинула без следа.

– Я здесь, Дейв. Я никуда не делась.

– Нет, это не ты. Шлюха в овечьей шкуре… в ее шкуре! Это похоже на раздвоение личности или… или на нервный срыв.

– Ты считаешь, что я сошла с ума?

– Я считаю, что тебя надо спасать. – Он делает глубокий вдох. – И я собираюсь сделать это. Я буду твоим героем, хочешь ты этого или нет.

Итак, трагедия сменяется приступом безумия. Он все еще захватчик, который просит своего пленника воспевать ему похвалу, но, может, все похитители немного не в себе. Какая разница, на чем человек помешан, на религии, политике или любви? Фанатизм есть фанатизм: он приправлен сумасшествием, ошибочностью взглядов и, как ни странно, честностью. Фанатики искренне верят во всю эту чушь.

– Теперь я понимаю, – размышляет он. – У тебя есть… нужды… вещи, которые ты должна изгнать из своего организма. И я помогу тебе в этом. Мы воспользуемся твоей склонностью к разврату в наших интересах. Я снова сделаю из тебя женщину, которой ты была, ту, на которой я хочу жениться. К концу моего мероприятия ты тоже вновь захочешь стать ею. Ты увидишь, что твоя нынешняя дорожка ведет лишь к деградации. Ты всем сердцем возжелаешь чистоты и невинности.

Я качаю головой. Не знала, что измена может довести человека до подобного состояния. Прямо современная версия «Укрощения строптивой».

– Сегодня вечером. Мы начнем сегодня вечером.

Я не знаю, что он под этим подразумевает, но подозреваю неладное. Сама мысль о том, что Дейв будет со мной, начнет ласкать меня, засовывать в меня свой пенис, самодовольно разглядывать меня, пока я корчусь под ним… просто невыносима.

– Ты слишком зол на меня сейчас, – мягко произношу я. – Я не хочу… быть с тобой, пока ты не станешь относиться ко мне добрее.

– А ты думаешь, я не слишком добр? – спрашивает он, но это риторический вопрос. Мы оба знаем, что я права. – Тогда начнем медленно, – говорит он. – Домашний обед. Приготовь мне ужин, как ты делала это раньше. Оденься для меня. Покажи, что ты по крайней мере желаешь приложить усилие.

Я отворачиваюсь к окну. Я устала. У меня нет сил ни на что подобное. Но Дейв сделал вполне прозрачный намек, когда солгал насчет звонка родителям. Он дал мне понять, на что способен. Если я не начну стараться, зачем ему держать язык за зубами? Зачем ему вообще что-то для меня делать?

– Я приготовлю ужин, – спокойно отвечаю я.

– И позволишь мне выбрать какой-нибудь милый наряд, в котором ты будешь мне прислуживать?

Прислуживать ему. Мне приходится напомнить себе, что речь идет всего лишь об обеде… но конечно же слова подобраны очень тщательно. Я исповедовалась перед ним, и такое вот он назначил мне наказание. Покаяние не перед Богом, а перед ним.

Поэтому я киваю. Это всего лишь ужин, всего лишь платье. Я предпочла бы сто раз прочитать молитву, но, возможно, это не вполне уместно. Глупо даже пытаться пронести святые вещи в ад.

Глава 7

Едва переступив порог его дома, я направляюсь в кухню. Может, Дейв счел это актом покорности, но мне просто хочется избавиться от него. Я не блестящий повар, но кое-что умею. Я достаю все для быстрого жаркого и пытаюсь забыть этот день. Когда Дейв входит в кухню, на стойке уже дожидаются два небольших замороженных стейка ягнятины в окружении целой кучи овощей. Он смотрит на мясо, явно усматривая в нем скрытое оскорбление. Он не большой поклонник красного мяса, но купил эти стейки, чтобы порадовать меня. Несколько месяцев тому назад, целую жизнь тому назад, он пытался поразить меня ужином… но у него вышло нечто жуткое. Мы посмеялись над этим, и все закончилось макаронами.