Остров Разочарования (Рисунки И. Малюкова)

Оглавление

Затем он стал взахлеб перечислять подробности беспросветно мучительной жизни, на которую обречено коренное население британских колоний. Пеллагра, туберкулез, фрамбезия, малярия, желтая лихорадка, детская дистрофия, анкилостомоз, хронический голод, чудовищная детская смертность, почти поголовная неграмотность, вопиющее бесправие, — все эти козыри швырялись Цератодом на стол с напористостью и запалом игрока, имеющего что предъявить своему партнеру.

Мообс не выдержал. Он крикнул:

— Вы забыли о том, что у нас неграм нельзя попасть на квалифицированную работу, что им нельзя ездить в одном вагоне с белыми, нельзя заходить в рестораны белых, нельзя проживать в кварталах белых, нельзя брать воду из одного колодца с белым, что среди них чудовищно высок процент неграмотных!

Цератод снисходительно улыбнулся.

— При существующих темпах прогресса потребуется не менее семисот лет на то, чтобы туземцы хотя бы только 3олотого Берега научились читать и писать на родном языке, или три тысячи пятьсот лет, если принять во внимание естественный прирост населения.

— А суд Линча? — продолжал наступать Мообс.

— Кустарщина! — презрительно отмахнулся Цератод. — Суд Линча — быстрая смерть. Я бывал в ваших южных штатах. Нищета? Да. Бесправие? Безусловно. Террор со стороны белых? Бесспорно. Болезни, хилое, полуголодное черное население? Трудно возразить. Но что вы скажете о медленной, растянутой на несколько лет смерти? Где, кроме, британских, колоний, вы увидите людей, едящих землю, траву, листья, целые семьи, которые продают себя в рабство для того, чтобы получить возможность жить не сытой, но хоть немного менее голодной жизнью?

Егорычев слушал эту дискуссию не без некоторой оторопи. За время знакомства со своими спутниками он привык к их обтекаемым и обильно уснащенным елеем лицемерным речам, и та легкость и упоение, с которыми они теперь в борьбе за власть над островом Разочарования хвастали страшной жизнью «своих» чернокожих, произвели на него поистине оглушающее впечатление.

Он сидел и слушал этот спор и думал, поверили бы его товарищи, если бы он им рассказал об этой схватке двух христианнейших джентльменов, и вынужден был признать, что скорее всего не поверили бы. Лицо его, приученное за последние дни сохранять по возможности вежливое и, во всяком случае, спокойное выражение, невольно перекосилось, как от сильной зубной боли.

— Вы, кажется, хотели что-то сказать, мистер Егорычев? — любезно осведомился Фламмери, не придумавший еще пока, что возразить Цератоду и рассчитывавший найти в высказываниях Егорычева если и не поддержку своей линии, то уж, во всяком случае, и не поддержку притязаний Цератода.

IX

— Прежде всего я считаю необходимым пригласить сюда Смита, — сказал Егорычев.

— Стоит ли? — протянул Цератод с видимым неудовольствием. Он предпочел бы, чтобы «эта грязная кухня дипломатии» осталась неизвестной Смиту.

— Стоит, — сказал Егорычев. — Я не вижу причин, почему такой важный вопрос должен и может решаться в отсутствии полноправного члена нашей группы.

— Пожалуй, и я тоже сейчас не вижу таких причин, — присоединился к Егорычеву Фламмери. Как трезвый политик, он учитывал, что капитан-лейтенант все равно будет настаивать на своем и что, главное, Цератоду явно не по душе присутствие Смита. — Демократия всегда требует известных жертв, и я согласен на них пойти.

— И я тоже, — сказал Мообс.

— Может создаться представление, что я против приглашения Смита, — поспешил Цератод с разъяснением. — Просто я не уверен, что нужно забивать голову этого простого и славного парня такими серьезными и, в сущности, отвлеченными вопросами.

— Нужно, — сказал Егорычев. — Он не глупее любого из нас, не хуже любого из нас может разобраться в политике и не менее любого из нас заинтересован в том, чтобы она была правильной. Я уже не говорю о том, что он сыграл решающую роль в освобождении острова от эсэсовской банды.

— Я отнюдь не против приглашения Смита! Боже мой, какое может быть сомнение в этом вопросе! — с жаром повторил Цератод и замахал своими короткими толстыми ручками: — Смит! Смит! Идите, дружище, сюда! Тут заварился очень интересный разговор!.. Ну, идите же, не дичитесь!..

Так у Смита было создано впечатление, будто его пригласили не вопреки желанию его земляка и коллеги по профсоюзу, а по его настоянию.

Он не спеша приблизился, с каменным лицом глубоко уязвленного человека, небрежно оперся о дерево и приготовился слушать. Теперь все глаза были устремлены на Егорычева.

— Мистер Цератод, — начал Егорычев, — привел тут очень убедительные факты и цифры о положении негров несамоуправляющихся территорий Британского содружества наций. Эти факты и цифры в высшей степени трагичны и убедительны.

Цератод, не ожидавший поддержки Егорычева, был приятно удивлен.

— С другой стороны, — продолжал Егорычев, — трудно отрицать, что для негров, не имеющих мужества бороться за свои права, более чем достаточно оснований, чтобы очертя голову бежать и из Соединенных Штатов Америки. Я не знаю, нужно ли мне более подробно высказывать свое отношение к вопросу о положении негров, прочих так называемых «цветных» и «неполноценных расовых и национальных групп» в Соединенных Штатах и Британской империи? Я советский человек, коммунист, и этим, надеюсь, все сказано.

— Бесспорно! — быстро согласился Цератод. — Точка зрения коммунистов нам вполне известна.

— Очень рад, — сказал Егорычев. — Итак, если исходить из того, что остров и его население должны принадлежать тому государству, из которого сбежали от рабского бесправия и голода предки нынешнего населения, то на остров Разочарования, на мой взгляд, имеют в равной степени права и Соединенные Штаты Америки и Соединенное королевство.