Колодец Единорога

Оглавление

— Наследие Серебряной Поры, — ответил кто-то. — Это, стало быть, когда Аргентарий был королем. То есть прежде, чем династия приняла золотой императорский титул. В те дни язычники еще вовсю разгуливали по стране, так что король правил лишь Мариолой да Вастманстедом, а седьмой Вальк сидел у себя в Бриелле, точно в орлином гнезде, и держал крепкий союз со всеми северными провинциями. Аргентарий, правду сказать, был славным воякой, — отбил у язычников весь Скогаланг, да! Только он тогда еще не испил из Колодца, вот счастье ему то и дело и изменяло. Одну битву выиграет, другую тут же проиграет. Ну так вот. Ставорна в те времена была просто вольным городом, и правили в ней трое синдиков: Астли, Бекар и… как там его? — Дерривонт. Самые умные мужики были во всем Корсоре, а то и во всей Дейларне, а из них троих больше всего ума досталось Астли. Даже птиц, сказывают, разумел. Уж как хотел его король Аргентарий забрать к себе в Стассию, ко двору, только он не сдвинулся с места. Пришлось Аргентарию самому ехать к нему в Ставорну советоваться, когда приперло. Коронованный король, это ж подумать надо! Вот какие дела совершались в прежние времена.

— Кажется, я знаю, что было дальше, — сказал Эйрар. — Мы в Вастманстеде с колыбели слушаем рассказы о Колодце и королях…

— Мало ли что вы там слушаете: наши деды все это видели своими глазами, — зашумели рыбаки. — Давай рассказывай!

— Этот Астли, — продолжал рассказчик, — жил в скромном домике возле городских ворот. Он поздоровался с Аргентарием, как будто тот был простым горожанином, явившимся за советом. Выставил на стол вина и орехов, сели они разговаривать. Аргентарий и выложил ему все без утайки: дескать, вот взяли они городишко в Скогаланге, а язычники тут же устроили налет на Белоречье… а может, его, короля, призывали с войны назад, разбираться с морскими разбойниками Двенадцатиградья… ладно, неважно. Выслушал его мудрец, посмотрел этак искоса, да и говорит: есть, дескать, средство. Ежели, значит, коронованный король изопьет в нужный час из Единорогова Колодца, и он сам и все его королевство обретут умиротворение до конца своих дней.

«О каком умиротворении ты говоришь? — возмутился Аргентарий. — Половина Дейларны, вотчина моего деда, во власти язычников и платит им дань девственницами!»

«По-твоему, — сказал Астли, — лучше платить дань юношами, которых ты каждый день теряешь в сражениях? Люди ко всему способны привыкнуть, — продолжал он. — Испив из Колодца, ты так или иначе доживешь умиротворенным до самой кончины.»

«В таком случае, — ответствовал король, — хоть бы уж скорей наступила она, эта кончина. Какое там удовлетворение — вовсе не жизнь, когда Дейларна в ярме! Да, видно, зря я сюда пришел, ибо ничего нового от тебя что-то не слышу.»

«И все-таки, — говорит ему Астли, — у тебя маловато сил, чтобы поправить дело вооруженной рукой. Вот что: а не заключить ли тебе союз с соседом, Дамастетилем из Скроби? С ним выйдут на битву добрых полсотни баронов, каждый с войском, я уж не говорю про его воеводу, герцога Микала: это полководец не хуже тебя самого. Он встанет за твоей спиной, как преданный брат.»

«Я думал об этом, — вздохнул Аргентарий. — Но в качестве платы за этот союз…» — и опустил голову, и Астли не стал ни о чем его спрашивать, ибо знал: платой должна была стать женитьба короля на единственной дочери Дамастетиля, принцессе Край, некрасивой и уже не молоденькой. У нее была смуглая кожа и гладкие черные волосы, постоянно казавшиеся немытыми: видно, она пошла в мать, принцессу из страны Ураведу… Говорят, герцог Микал был влюблен в нее. Никто не знает доподлинно, но это похоже на правду, — иначе зачем бы столь славному полководцу торчать там при дворе? Старый герцог Дамастетиль к тому времени начал потихоньку выживать из ума и совсем свихнулся на доченьке, все думал, как бы выдать ее замуж за царственную персону: она ведь была наследницей Скроби. Отказал бедняге Микалу и еще куче других женихов и был непреклонен, хотя во всем остальном давно уже ее слушался. Приводил ее, понимаешь, всякий раз с собой на Совет и в конце обязательно с улыбочкой спрашивал: «А что думает моя маленькая принцесса?»

Так вот, Аргентарий и Астли оба знали про все это и долго молчали, и наконец король выдавил сквозь зубы:

«Дать слово — значит держать его, а свадьба должна быть вершиной любви… так учил меня отец.»

«Кажется, ты что-то говорил о народе», — ответил Астли, и Аргентарий встал и ушел, не добавив ни слова, но позже прислал старику хорошие подарки в знак благодарности. Вот это я называю королевским поступком. А еще он отправил Толо-с-длинным-подбородком сватом к Дамастетилю — просить для себя руки его дочери Край… Да… А вот чего ты, вастманстедец, уж точно не слышал, так это — когда король Аргентарий выходил от Астли, мало что видя перед собой, он налетел в дверях на девушку, несшую им вино на подносе, и поднос грохнулся на пол. Аргентарий был вежливым королем: извинился и помог ей вытереть лужу, и пока они ее вытирали, разглядел, понимаешь, что она была стройненькая, беленькая и так далее, в общем, прехорошенькая… единственная дочка Астли, Ланхейра, вот оно что. Вообще-то ничего особенного в ней не было, таких девчат в Дейларне навалом — просто, знать, короля без ножа резала дума о кривоногой дурнушке Край, — вот и пал королевский глаз на Ланхейру.

Сказывают, пока они подбирали с пола черепки, его рука коснулась ее руки, и тотчас разбежался по жилам то ли огненный яд, то ли ядовитый огонь… Смолчал бедолага король, честь честью поехал играть свадьбу с Край. Только вот пить с ней из Колодца, как это водилось у королей Стассии, не пошел. Отговорился тем, что ему, мол, еще воевать, а Колодец, того и гляди, отнимет у него воинскую сметку… Ты, господин чародей, верно, думал, будто в самом деле назубок знаешь историю королевского дома? Спроси лучше нас, рыбаков с архипелага Джентебби. Ведь это к нам королева Край приехала брюхатая и поселилась в старом доме на острове Вагей, на склоне горы. Она была ведьмой, как все там в Ураведу. Она была такая маленькая и очень молчаливая, и, понимаешь, каждую ночь гуляла по берегу. Люди бают — с рыбами разговаривала, а что синие огни в ее окнах то и дело горели, так это уж точно. Королю Аргентарию, бедняге, пришлось-таки переспать с ней, ведь надо же продолжить династию — она и принялась вить себе гнездышко. Властности в ней не убавилось, только теперь под ее началом было рыбацкое хозяйство Вагея, а не Скроби, которым она правила от имени батюшки-герцога. Представляешь, королева сама покупала капусту и торговалась, говорят, до последнего медного айна. И без конца заставляла слуг рассаживать вокруг дома деревья да всякие там цветочки. Хорошо жилось в те дни на Джентебби! Милостива была Край и щедра, ведьма там или не ведьма. И она ждала к себе короля…