Колодец Единорога

Оглавление

Эйрар предостерегающе положил руку ему на колено, заслышав шорох в углу. Но нет, это была всего лишь крыса. И Рогей продолжал — впрочем, понизив голос до шепота:

— Я вот все думаю: что в самом деле у герцога на уме?.. Я надеюсь, ты понимаешь, что он согласился держать тебя за дворянина только ради того, чтобы наложить лапу на Джентебби?

— Но моя мама…

— Твоя вастманстедская мама? Ой, уморил! — Однако Рогей не засмеялся. — Да, парень, могучие у тебя доводы. Я еще понял бы, если бы речь шла об отце… Скажи-ка лучше, чем, по-твоему, он привязал к себе Воевод?

— Так ведь ты сам… и Альсандер с графиней Далмонеей…

— Ну да, и Альсид с этой миктонской девкой, которую он чуть не на колени себе за обедом сажает. Все верно, любимая забава, — но ведь они наемники, не забывай. А герцог-то наш на самом деле нищ, как языческий пророк, Вальк в Мариаполе мошну у него с пояса срезал, вот оно что. Так почему же наши заморские пташки смирно сидят на насесте и не думают улетать?

Эйрар молчал, не в силах придумать разумный ответ. И Рогей продолжал, жестикулируя с такой яростью, что соломенный тюфяк под ними заходил ходуном:

— Сказать тебе, чем все это пахнет? Изменой, вот чем! Иначе зачем, по-твоему, он тянет кота за хвост вместо того, чтобы выступить против Ванетт-Миллепига? Чего ждет — чтобы Рыжий Барон стянул к границе войска со всей страны? Почему не спешит созывать салмонесских вассалов? Ты, может быть, скажешь — как так, весь город полон войск? Ха, послушать Мелину, так это едва-едва четверть обычного войска. Она-то уж знает, что к чему, ведь еще ни солдата не прибыло из Дейдеи… это крупное баронство в горах, там правит ее отец.

Эйрар нерешительно пробормотал, что все могло быть и не связано одно с другим, что герцог, скорее всего, как раз и собирал силы для решительного сражения… куда там! Рогей несся неудержимо, точно лосось на нерест через речные пороги:

— Роджер — изменник! Надумал стакнуться с Вальком и вместе обрушиться на Двенадцатиградье или на Ос Эригу. А мы, как всегда, попадем между молотом и наковальней!

— Что же нам теперь делать? — спросил Эйрар. — Бежать?..

— Пожалуй… если бы удалось как-нибудь перепрыгнуть всю эту пропасть запертых ворот… и если бы я мог бросить на произвол судьбы пятьсот моих мариоланских изгнанников. Погоди! А не мог бы ты навести на герцога чары? Чтобы он исполнил обещанное, а?

— Такого заклинания не существует, — сказал Эйрар. — Но даже если бы существовало, я предпочел бы не связываться. Эти дела… мужество у меня отнимают.

— А у Дейларны отнимают свободу, пока ты ломаешься! Слушай, ну неужели нет заклятий, чтобы покорить чью-то волю своей? Я слыхал — есть!

Эйрар проговорил медленно, вспоминая подчиняющие чары и то, как отец учил его ими пользоваться:

— Есть… только действуют они недолго… и околдованный нипочем не станет ничего делать, если ему самому не приходилось уже над этим задумываться… да, и еще нужно что-нибудь от того человека. Ну там, ноготь состриженный или я не знаю…

— И все? Так за этим дело не станет. Стало быть, решено: если Роджер вправду выйдет предателем, ты заставишь его явиться, куда я укажу. А там уж мои мариоланцы найдут, о чем потолковать с ним накоротке…

Он стиснул руку Эйрара в своей и исчез, не тратя времени на прощание. Дверь бесшумно приоткрылась — полоска слабого света проникла извне — и вновь закрылась за ним. Эйрар вытянулся под одеялом, раздумывая, достаточно ли основательны были пылкие доводы Рогея, чтобы впрямь заподозрить герцога в измене. И если да, то действительно ли судьба не оставила им никаких средств, кроме колдовских? Тем, кто мало смыслит в магии, она кажется панацеей от всех бед. Но кому станет легче, если герцога, пусть даже в самом деле предателя, схватят мариоланцы и после пыток убьют?..

С тем он и уснул.

На другой день в полях за городом должен был пройти смотр войск, во время которого герцог собирался давать указания полководцам.

Его светлость сидел на коне на пригорке неподалеку от речных ворот; циклопические стены высились у него за спиной, вокруг стояли вельможи. Столпы Салмонессы должны были первыми пройти мимо него и встать по сторонам, как положено телохранителям. Эйрар, ожидавший со своими людьми на улице Азага, видел, как они шли. Ничего не скажешь, зрелище было поистине впечатляющее: хвостатые шлемы, смыкавшиеся с отполированными до блеска наплечниками, щиты на левой руке и размеренный клич: «Эй-я! Эй-я!..»

Эйрар поискал глазами Гитону, думая сказать ей что-нибудь насчет Бритоголовых и, может, снова услышать в ответ ее голосок… но нет — она, как обычно, пряталась далеко за спинами рыбаков, с трудом узнаваемая в солдатской одежде… Чьи-то пальцы легли на его локоть, и Висто тихо позвал:

— Господин Эйрар…

— Что, Висто? Что-то случилось?

— Нет пока, но может случиться. Мне бы поговорить с тобой, господин…

— Ну так говори!

— Не здесь и не теперь. Дело-то больно непростое, господин.

Эйрар с досадой подумал, что после смотра наверняка будет пир, и ведь нипочем не отвертишься — этикет есть этикет. Он сказал:

— Хорошо. Давай ночью, когда все разойдутся. Где я живу, знаешь? В северной круглой башне верхнего этажа, на третьем этаже.

— Кто же меня туда пустит? Там стража повсюду… только и следят, чтобы мы, черная кость, вам, дворянам, не докучали.

— С этим, — сказал Эйрар, — ничего не поделаешь, раз уж мы хотим от них помощи. Вот что! Помнишь тот дикарский лук, что Стин Сопливый вчера всем показывал? Захвати-ка его с собой и наплети чего-нибудь страже — мол, с поручением…