Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая.

Оглавление

– Ты о чём? – не понял воевода.

– Ну, этих, когда франков свалим, коней, говорю, переловить след. Кони хороши…

– Сначала свали рыцарей… – сказал воевода, чуть не задохнувшись от возмущения. Веслав, сам много с франками повоевавший, хорошо знал, как неохотно рыцари покидают седло. И самоуверенность пришлого немолодого сотника его не оставила равнодушным. Эта самоуверенность даже в чем-то унижала вагров, так долго воюющих в франками, и не умеющими их побеждать.

Паром со скрежетом задел причал. Скрежет дерева о дерево услышали и рыцари. Резко и хрипло закричал, как яростный раненый зверь, сигнальный рог. В рядах франков сначала дрогнули копья с вымпелами – это рыцари в сёдлах совершили одинаковое движение корпусом, сначала откидываясь назад, потом подаваясь вперёд, ударяя при этом шпорами коней. И тяжёлой металлической лавиной двинулась с места, набирая скорость, вся рыцарская масса.

– Стреляй! – приказал воевода.

– Сщас… – Русалко соблюдал полное хладнокровие, так не вяжущееся с его юным возрастом. – Пусть приблизятся… На прямой полёт… Вот… Вот… Вот… Пора! Го-о-оп!..

С треском ударили тетивы в защитные костяные щитки на левых руках стрельцов. И этот звук заглушил свист сорвавшихся стрел. Но тетивы тут же натянулись снова, потом натянулись в третий раз, и в четвёртый, и воевода Веслав, участник многих схваток и сражений, опомниться не успев, с удивлением увидел, как спешно остановились около десятка франков, и стали разворачивать коней. Остальные были выбиты из сёдел, раненые или убитые…

– Коней… Коней ловите! – дал команду своим дружинникам сотник Бобрыня. Словене побежали, топая, по доскам причала на прибрежный покрытый изморозью луг, а следом за ними устремились и вагры, в том числе и с только что причаливших лодок, догнавших паром. Боевая лошадь, да ещё увешанная доспехами, как это принято у франков, добыча ценная, не говоря уже о доспехах и оружии самих поверженных франков. Вооружение рыцаря вместе с конём стоит пару средней величины деревень вместе с крестьянами, и упускать такую добычу никто не хотел. Только воевода Веслав обеспокоенно посмотрел в спины тем рыцарям и воинам, что развернули коней и желали скрыться. Стрельцы по славянской привычке не добивали убегающих.

– Сотник! Достанешь тех? – показал воевода рукой.

– Сразу надо было просить… Уже далековато… Но, попробуем…

Русалко подозвал пару стрельцов. Показал, и сам натянул лук. Прицеливание долго не длилось. Три стрелы сорвались почти одновременно. Трое всадников покинули сёдла. Через несколько мгновений ещё три стрелы сорвалось со звенящих от напряжения луков. Ещё два рыцаря вскинули руки, но один в седле удержался, только уронив копьё и щит, и уткнувшись шлемом в самую конскую гриву, а второй свалился по ходу коня. Новые выстрелы – теперь ещё один рыцарь остался на земле вагров.

– Всё… Теперь не достать… – Русалко опустил лук.

– Надо было стрелять сразу. Они приведут подмогу!

– Так здесь что, я вижу, идет уже настоящая война? – опять спросил сотник Бобрыня, держа на поводу сразу двух коней.

– Здесь война никогда не кончается. Зря пятерых отпустили… Двигаемся к городу. Быстрее, пока и другие франки не подоспели… На всех стрел не напасёшься…

И коней всех тоже поймать не удалось. Но Веслав торопил, и не желал ждать, пока за конями будут гоняться. Словене, не знающие местной обстановки, подчинились сразу, уважая авторитетное мнение воеводы, стрельцы торопливо подбирали свои стрелы, безжалостно вытаскивая их из тел франков, и готовы были пустить коней, как только колонна двинется. Вагры, обстановку знающие не хуже воеводы, подчинились ещё быстрее. Едва причалили последние лодки и плоты, отряд, выставив дальнее охранение во все стороны, чего не делалось в земле бодричей, двинулся в путь.

Здоровье княжича, даже не поднявшего занавеску на носилках, чтобы посмотреть за исходом короткого боя, заставляло торопиться…

* * *

Спешили все, время от времени бросая косые взгляды влево, туда, куда ускакали оставшиеся в живых франкские рыцари. Носилки теперь несли, часто сменяя четвёрки, чтобы поддерживать темп по возможности самый высокий, и не задерживать весь отряд. Сотник Бобрыня по-прежнему не отходил от занавески, готовый в любой момент откликнуться на зов княжича. Но княжич, с тех пор, как носилки поставили на паром, не просыпался, и даже не знал, как защитили его собственные стрельцы, нечаянно ввязавшись в чужую войну.

Сами словене отнеслись к короткой стычке вполне спокойно, привычные к такому методу ведения войны, и не знающие ещё, что представляет собой сила громадного франкского королевства, впитавшая в себя силы почти всей густонаселенной Европы. Вагры-дружинники с франками были знакомы лучше. Им не часто доводилось праздновать победу, и потому маленькое побоище у причала взбудоражило их, словно окрылило, и дало почувствовать, что франков бить можно, и бить следует. Только один воевода беспокоился. И, как оказалось, беспокоился он не зря…

До города оставалось рукой подать, когда с правой стороны во весь опор примчались всадники охранения, издали делающие знаки рукой, показывая в сторону Старгорода – откровенно подгоняя. Воевода всё понял, поторопил дружинников, хотя они и без того не слишком задерживались, а сам остался дожидаться охранение. Сотник словенских стрельцов Русалко задержался рядом с воеводой.

– Сколько их? – спросил Веслав ещё до того, как всадники сообщили ему весть.