Ошибка грифона

Оглавление

Скользнув под мокрым пододеяльником, Ирка осторожно приблизилась к Прасковье. Та искоса взглянула на нее, продолжая рыхлить землю. Всех плодов на помидоре было три. Один еще зеленый. Два других можно было бы уже сорвать и съесть, но Прасковья, видимо, жалела.

– Слушай! – воскликнула Ирка, не сдержав восхищения. – Это же прекрасно! Никогда бы не подумала, что ты такая… Это так на тебя не похоже!

Прасковья, до того сидевшая неподвижно, точно очнувшись, вскинула голову. Схватила ведро с помидором, подняла над головой и швырнула об пол. Потом, опомнившись, метнулась поднимать, но стебель был уже непоправимо сломан у самого корня. Один из помидоров откатился под ноги Ирке. Прасковья подняла его, поцеловала, а после положила на пол и тщательно растоптала ногой. И все это в полнейшей тишине.

Шилов подошел, отодвинул простыню, посмотрел, хмыкнул и вернулся к печке.

– Прости! – сказала Ирка, немного подождав, пока Прасковья остынет. – Я дура!

Прасковья, державшая в руке сломанный стебель, равнодушно дернула плечом, точно говоря: а мне-то что за дело, даже если и так. Медициной это не лечится. Она открыла окно и выбросила помидор на улицу. Потом туда же полетело и ведро.

Захлопнув раму, несостоявшаяся повелительница мрака взяла помаду и, написав на стекле «Чего тебе надо?», неприязненно и остро взглянула на Ирку.

Дева Надежды смутилась.

– Я, наверное, завалила все дело! Ты откажешься! Может, чуть позже об этом поговорим? – робко предложила она.

Прасковья, не поддаваясь, опять настойчиво ткнула пальцем в стекло, показывая на свою надпись и требуя говорить немедленно.

– Ну хорошо! – уступила Ирка, кивая на копье, которое она успела пристроить у печки. – Я принесла это. Фулона предлагает тебе стать валькирией ледяного копья.

Прасковья с недоумением посмотрела на копье, на Ирку и, покрутив пальцем у виска, чтобы показать, что шутка несмешная, вновь кивнула на стекло, на котором алела надпись «Чего тебе надо?».

– Это не шутка! – сказала Ирка. – Я серьезно. Тебе предлагают стать валькирией.

Прасковья вгляделась в Ирку, на миг, проверяя ее, переключилась на истинное зрение – и вдруг расхохоталась. Хохотала она так, что в стене избушки образовалась дыра, а небо, необъяснимые зимой, рассекли сразу четыре молнии, все ударившие в одно дерево в лесу. Позднее сюда приезжали ученые и защитили две диссертации.

К молниям Шилов остался равнодушен. Дыра же в стене его озаботила. Он подошел, поглядел, прикинул размеры, зачем-то ковырнул влажные бревна ногтем и хладнокровно заткнул дыру подушкой.

– Так ты отказываешься? – спросила Ирка. – Что мне передать?

Прасковья даже писать ничего не стала. Только дернула головой, требуя, чтобы Ирка забирала копье и уходила. Но Ирка не ушла. Она смотрела на Прасковью и думала, что сказать. Долгая речь тут бы не сработала.

– Они погибнут, – произнесла она.

Прасковья схватила помаду.

«Кто?» – появилось на стекле.

– Валькирии! Чтобы сразиться с Черной Дюжиной, им нужна еще одна.

«Пусть откажутся!»

– Отказаться от битвы они не могут. Это означало бы потерю копий – и потерю самой возможности существования валькирий! – сказала Ирка, вспоминая грустное лицо Фулоны. Фулона знала, что шансов на победу почти нет. Но погибшие валькирии сохранят копья, которые перейдут к следующим. Валькирии же, отказавшиеся от боя, сберегают свою жизнь, но теряют копья. Получается жестокая такая, но сияющая правда, что, только умирая, валькирия живет. Хочешь жить – умри в бою.

«Кто валькирия?! Я? Какую траву Фулона выращивает в огороде?»

– Они погибнут! – повторила Ирка.

«А со мной что? Они победят?»

– Не знаю, – осторожно сказала Ирка. – Но Ледяное копье должно иметь хозяйку к началу боя. Если ее не будет, мрак может придраться и заявить на него свои права. Типа, валькирии вообще его недостойны и все такое. Но я не уверена… Я только так думаю.

Прасковья равнодушно пожала плечами и опять ткнула пальцем в последнюю запись про Фулону и огород. Ирка не стала ее уговаривать. Последняя надежда потухла как спичка.

– Можно мы хотя бы посидим немного в тепле? – попросила она.

Против этого Прасковья не возражала. Модель Маша уже сидела у печки и, стащив с себя сырую шубку, грела спину. Из кармана шубки, которую она небрежно повесила на единственный в доме стул, что-то выпало. Навигатор, который Маша захватила с собой из машины, опасаясь, что его стащат.

Зигя перестал играться на полу, понимающе сказал «Би-би!» и, притащив навигатор Маше, устроился рядом. Маша водила его пальцем по экрану, давая навигатору разные случайные задания, а Зигя радовался.

– Надо же! – сказала Маша, взглянув на экран навигатора. – До ближайшего бесплатного туалета 331 км! И как вы тут живете?

– Такси берем! – лениво отозвался Шилов.

Прасковья вышла из своего закутка. Теперь она стояла на коленях у печки и протягивала к огню руки. Изредка она опускала ладони на раскаленные угли и оставляла их там секунд на десять. Ирка могла смотреть на это спокойно, Багров тем более, Маша же то и дело отворачивалась. Ну не привык человек, что тут поделаешь?

Так они согревались около получаса. Шилов, проявив некоторое гостеприимство, налил Ирке и Маше чай в пустые банки из-под сгущенки. Учитывая, что там еще оставалось немного сгущенки, чай получился вполне себе ничего. А вот Багрову достался чай в банке из-под тушенки.

– Тебе все равно, – утешающе сказал Шилов.

Матвей отхлебнул из банки чай, пробуя на вкус.

– Мне не все равно… А вот теленку было десять месяцев. Мальчик. Весь черный, но с двумя желтоватыми пятнами! – сказал он, глядя в потолок.