Ошибка грифона

• Предыдущая
• 82/104
• Следующая

– Откуда ты здесь? – спросил Корнелий.

– Да так. Шатался тут неподалеку! – пожал плечами Дион. – Было у меня ощущение, что надо за тобой приглядеть. Грифона, жаль, потеряли!

Потом, начав уже отъезжать, вернулся и потрогал ткань плаща.

– Надо же! – пробормотал он. – Плащики-то занятные… Защитная магия зашкаливает, а нож их пробивает! Загадка просто!

Глава двадцать первая
Неспешный разговор в неприятном месте

1. По-настоящему понимаешь, что был счастлив, лишь когда теряешь то, из-за чего считал себя несчастным.

2. Всякий раз, как я мысленно предаю какого-то человека, ставя на нем крест, или прихожу к мысли, что он конченая сволочь, через пять минут оказывается, что я был не прав. Прямо хоть по часам засекай.

Матвей Багров

Чем ближе подлетал Мефодий, тем понятнее становилось, что та группа пирамид, к которой они направлялись, вовсе не стоит кучкой. Так могло показаться только с большого расстояния. На деле же от пирамиды до пирамиды десятки километров. В пространстве же между пирамидами – множество обветшавших строений из камня, глины, дерева, мрамора. Маленьких, больших и совсем грандиозных, размером с Колизей. Все эти строения образуют громадный город, не имеющий ни площадей, ни улиц, ни какого-либо плана.

– Здесь можно всю жизнь бродить и ничего не найти! – проворчал Мефодий.

Он никогда не думал, что летать так тяжело. Ему всегда казалось, что полет – праздник. А тут взмок. Устал. Спина болела. Видимо, те мышцы, что отвечали за полет, были у него еще слабыми. Или, может, он допускал ошибку, напрягая плечи и лопатки? При этом Мефодий отлично понимал, что в полете выглядит смешно. Дафна легко обгоняла его, делала змейки, горки, петли, бочки.

– Тебе это еще рано! – кричала она Мефу сверху. – И это рано! А это даже не пытайся повторять! Здесь воздух дряблый, я сама чуть не свалилась!

Низко летевший Мефодий задирал голову. Ему казалось, что крылья Дафны сияют, а сама она несет в Тартар то, чего здесь никогда не было – легкость и радость. В этом мертвом мире точно вспыхнуло солнце.

Спохватившись, что оставила Мефодия одного, Дафна снизилась, перевернулась на спину и полетела с ним рядом. Буслаев попытался последовать ее примеру и тоже перевернуться на спину – и не упал лишь потому, что вовремя осознал, что ему это не по силам.

– Это мне, конечно, тоже рано! – крикнул он.

– Ну да, – виновато отозвалась Дафна. – Ты пока тренируй классический полет! Он у тебя, кстати, крепенько так идет! Только не напрягайся так. Ты весь мокрый.

– Классический полет – это как курица? – мрачно спросил Меф.

Дафна хихикнула. Ее бывшего подопечного крепко завозило на курах.

– Ну, курица в целом тоже яркий приверженец классического стиля! – согласилась она.

Обогнув крайнюю пирамиду, они снизились и теперь летели над крышами обветшавшего города. И снова Буслаеву бросилось в глаза смешение стилей. Среди множества строений были и римские трущобы, и что-то сирийское, и иранское, и турецкое, и испанское, и русское. Дома громоздились, теснили друг друга, давили, и нередко новый дом, явно появившийся позже, сминал и рушил те дома, что уже стояли на этом пятачке.

– Интересно, а Большая Дмитровка, тринадцать, тут тоже есть? – спросил Меф.

– Нет. Здесь только отыгранные карты. Дмитровка, тринадцать, еще в работе у мрака. Сюда он переселится, когда в человеческом мире его окончательно снесут и забудут, – сказала Дафна.

– Так его ж снесли! Сегодняшняя Большая Дмитровка, тринадцать, уже не та! – сказал Мефодий.

Держась близко к земле, он летел вдоль плоской крыши, когда кто-то прыгнул на него снизу и, схватив за ногу, дернул к себе. Едва успев сложить крылья, Мефодий покатился по крыше. Поймал чье-то влажное запястье, рванул, перебросил, навалился сверху, материализовал спату и… виновато опустил руку. Варсус, которого он оседлал, не сопротивляясь, смотрел на него снизу. На лбу у Варсуса выступали крупные капли пота, а лицо кривилось.

– Я ранен, остолоп! Мне больно! – прохрипел он.

– Прости! – спохватился Мефодий, вскакивая.

– Прощу! Но если окажется, что ты сломал… мою дудку, то держись! – отрывисто согласился Варсус, не глядя на него.

Буслаев протянул ему руку. Варсус от руки отказался и, морщась от боли, поднялся сам. Мефодий заметил, что он сильно хромает, а его правое бедро затянуто жгутом, потемневшим от крови.

– Это кто тебя? Те ящеры?

Варсус усмехнулся белыми губами. Вытащил свою дудочку, придирчиво оглядел ее и, убедившись, что она не пострадала, довольно хмыкнул:

– Шутить изволите? Если бы меня поймали те «птички», они отгрызли бы мне ногу целиком. Нет, это хозяин вот этого вот!

Варсус перебросил Мефодию небрежно скатанный плащ. Сшитый из грубой ткани, он был гораздо тяжелее всех плащей, которые Буслаеву до того приходилось держать в руках. Мефодий с недоумением разглядывал его:

– Кто это был?

– Страж мрака, – ответил Варсус. – Очень резвый. Метнул в меня копье. Я увернулся, но оно ободрало мне ногу. Я упал. Тут он прыгнул на меня. Я думал, он меня прикончит. Не мог дотянуться ни до дудочки, ни до рапиры. И он был силен как медведь. Я уже мысленно прощался с белым светом, но тут мы вдруг сорвались и покатились куда-то. А на середине склона он завопил, дернулся – и все… Я увидел, что он готов.

– Ты убил его?

– Нет, не я, – сказал Варсус. – Его убило его собственное копье. Есть такие упорные артефакты, которые летают туда-сюда, пока кого-нибудь не прикончат. Оно явно метило в меня, но мы катились, и оно малость промазало.

• Предыдущая
• 82/104
• Следующая