Ошибка грифона

Оглавление

– Почему?

– Он просто убивает. Своих. Чужих. Ему важен сам процесс. Порой он отбрасывает секиру, чтобы рвать врага зубами. Видишь, на нем намордник с решеткой? Перед боем его снимут. И оружие дадут перед боем. Лигул много раз пытался стравить Арея и Вандола, но Арей всякий раз отказывался.

– Боялся?

– Нет. Но говорил, что сейчас у горбуна две проблемы – он и Вандол, а после боя проблема останется только одна. Зачем облегчать Лигулу жизнь?

– А Вандол?

– А Вандолу все равно. Он не боялся и Арея. Ему лишь бы убивать. А с мозгами у него совсем плохо: слишком много ударов в свое время пропустил.

За Вандолом, соприкасаясь плечами, шли два ловких, гибких, очень похожих друг на друга стража. Движения их были так согласованы и зеркальны, словно оба тела управлялись одним мозгом. Вооружены они были тяжелыми копьями-совнями. Кроме того, у каждого имелись по три метательные сулицы, висевшие на поясе в особом колчане – джиде.

– А это кто? – спросила Гелата.

Шилов хотел ответить, но его опередила Ламина. Уже много лет она отслеживала всех бойцов Черной Дюжины, собирая о них все возможные сведения. Говорили, что она даже комиссионеров и суккубов отпускала, если они сообщали ей что-то интересное. Только о Вандоле она мало что знала, поскольку раньше в Дюжине его не было.

– Ловус и Аспурк. Эти двое всегда работают в паре. Поодиночке они просто хорошие бойцы, но в паре, пожалуй, стоят четверых, – охотно сообщила валькирия лунного копья. – А вон тот долговязый… вон он точно цапля выхаживает… Гамлус его зовут! На лице у него всегда серебряная маска.

– А за ним кто? Мощный такой.

– Гур. Официальный танк мрака. Аналог нашей Брунгильды, – задиристо скосив глаза на валькирию каменного копья, представила Ламина.

– Почему «официальный танк»?

– А кто еще будет бежать на строй врага с двумя тяжелыми ножами? Подкатится под щиты – и давай кромсать!

– Так его же сверху сразу прибацнут, – неуверенно сказала Хола.

– В тесноте-то? Длинным копьем? Как видишь, Гур до сих пор жив, а о многих, кому он под ноги подкатился, этого уже не скажешь.

– А за Гуром кто?

Хола, привстав на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча высокой Брунгильды, разглядывала молодого стража, очень легкого в движениях. Наколенники у него были с шипами. Похожие шипы находились и на налокотниках. Но все же куда интереснее был щит – круглый, чем-то похожий на паутину, со множеством прорезей разной формы и острыми углами.

– Интересный щит. Углы – это понятно, удары наносить. А прорези зачем? – спросила Хаара.

– Ими он ловит оружие противника. Зовут его Юм. Говорят, он дерется щитом не хуже, чем мечом. Щит у него с отточенными краями. В бою Юм раскручивается, как юла, и обычно держится за Гуром. Тот проламывает строй щитов, а Юм врывается в брешь и начинает ее расширять.

За Юмом шел крепкий страж с абсолютно лысой головой и красным лицом. Шея у него была такая мощная и короткая, что казалось, будто голова сразу переходит в туловище. Почему-то у этого стража не было щита, а его роль выполнял прочный на вид нагрудник со следами многих битв.

– А этого я не знаю, – удивленно сказала Ламина.

– Мэнго, – отозвался Мефодий, узнавая того по уникальной шее. – Страж непредсказуемых движений. Арей относился к его технике без доверия, но признавал, что она хороша. А Арей очень не любил хвалить кого-то.

– А что у него за «техника»? – ревниво спросила Радулга.

– Ну… – Мефодий замялся. – Обычно мы все же можем угадать если не следующее движение противника, то хотя бы какие-то связки. От меча можно ожидать такого удара, от ног – такого… А с Мэнго все не так. Он не меньше тысячи лет потратил на выработку собственной техники. Он может, например, упасть в бою на спину и убивать ногами, используя лезвия, которые у него в сапогах.

– Это поэтому у него такая шея? – спросила Бэтла.

– Отчасти. Говорят, Мэнго ничего не стоит несколько секунд стоять на голове и биться руками и ногами. При этом топоры будут у него в руках, потому что так проще держать баланс. И все это в движении.

Восьмой страж Черной Дюжины был в плаще, закрывавшем его целиком. Что под его плащом, никто из валькирий разглядеть не мог. Лишь изредка, когда ветер приподнимал край плаща, мелькало что-то блестящее.

– Это Динор, – сказала Ламина. – В Черной Дюжине он что-то вроде валькирии-одиночки. Обычно они используют его для спецопераций, ночных вылазок и других подобных вещей.

Девятый страж Черной Дюжины был громадного роста и в массивных доспехах. Оружием ему служили два топора. Один был легкий, на длинной рукояти, а другой тяжелый, который можно было назвать как топором, так и мечом, поскольку он имел ряд сходств как с тем, так и с другим.

– Торп, – сказала Ламина.

Десятый и одиннадцатый стражи были вооружены луками. Причем у одного, мощного, с очень жилистыми руками, лук казался едва ли не выше человеческого роста и заряжался стрелами размером с метательное копье. Другой страж был крошечным, как пигмей, и очень легким. Серьезных доспехов на нем не было, лишь куртка из толстой кожи со вшитыми в нее металлическими пластинами. Луком он был вооружен нестрашным, почти детским с виду, и стрелы у него были тоже маленькие, каждая не длиннее руки от запястья до локтя.

Звали их Росвус и Кнор. Лучшие лучники мрака. Росвус обычно не сближался с противником и расстреливал его издали, пользуясь тем, что его жуткий лук, который и натянуть-то во всем Тартаре сумел бы только он, насквозь пробивает щиты и доспехи. Кнор же влезал в самую гущу схватки и бил из своего маленького лука вблизи. Порой, говорили, он прыгает даже и по вражеским щитам и после, легкий, как белка, бежит по головам, не забывая пускать сверху стрелу за стрелой.