Пятый Аспект.

Оглавление

— Века прошли с тех пор, как пандарены покинули мир, переполненный насилием и жестокостью. Мир, где проливают чужую кровь ценою собственной жизни. Все мы едины перед Матерью-Природой, перед ликом Азаро-Ты, но наши предки оказались бессильны перед жестокостью того мира. Они приняли обещание Аспекта Времени, но только теперь мы узнали, о чем же просил бронзовый дракон. Как и наши предки, мы опять становимся молчаливыми наблюдателями безвинной гибели. Пандарены скрылись в Безвременье не для того, чтобы повторять судьбу предков! Мы обрекаем несчастную еще на два месяца мучений, прекрасно понимая, какая судьба ей уготована. Мы способны вмешаться и спасти жизнь несчастной, но не делаем этого. Почему? Я не прошу вас нарушать древние обещания. Я прошу вас вспомнить о великой ценность жизни, которую мы унаследовали от тех, кто дал это обещание. Я верю, наши предки, вместе с уважаемым всеми Кейган-Лу, дали свое согласие лишь потому, что не знали, что именно запросит бронзовый дракон. Мы не должны позволить этой женщине умереть. Жизнь — это высший дар Азаро-Ты. И вы помните, какая кара постигла тех, кто попрал его.

Все время пока говорил Хейдив, пандарены хранили молчание и не пересекались взглядами друг с другом. Родственники и влюбленные, друзья и соседи — никто из них не должен был сидеть на собраниях племени рядом, чтобы ничто и никто не повлияли ни принятие их решений. Хейдив даже не пытался найти жену среди собравшихся, свет луны и отблески костра не помогли бы ему. Ему хватало только одного — она поддерживала его, один голос уже был на его стороне.

Тихо заговорила Йеро-Чи. После замужества пандаренки брали приставку к имени мужа, отделяясь от своего дома. Ее муж, Чхо-Чи, погиб в схватке с морским народом, который атаковали берега Пандарии в их первые годы в Безвременье.

— Мы не вправе отказывать Бронзовому дракону, — сказала Йеро-Чи, — мы обязаны ему нашим существованием вне времени. Решение беспрекословно исполнить одну-единственную просьбу Вневременного одобрили все члены племени — и мы обязаны чтить решение этого совета даже теперь, спустя тысячелетия. Жизнь этой женщины ставит под угрозу будущее Пандарии. Будет ли Аспект Времени и дальше поддерживать нас, если мы нарушим слово? Предназначение любой матери — дать жизнь своему ребенку, какую бы цену ни запросила Мать-Природа. Эта человеческая женщина готова заплатить ее. А народ Пандарии должен сдержать слово.

Отшельник Чейн-Лу, младший брат Кейган-Лу, кашлянул. Хотя племя изгнало Чейна, даже его мнение имело значение на общем собрании. Хейдив так и не смог вспомнить, из-за чего Чейн-Лу поселился за пределами пандарийского селения, в одиночестве лесной глуши. Он был единственным отшельником за всю историю Пандарии.

— Жизнь учит нас смирению, — сказал пандарен-отшельник, — но ни Жизнь, ни Время, ни сама Мать-Природа не могут лишить нас права выбора. Бронзовый дракон неоднократно вмешивался в судьбу этой женщины, и этим лишил ее не только выбора, но и будущего как такового. Дракону нужен ребенок — и он его получит. Пандарены не нарушают клятв и обязательств, иначе наше место рядом с переменчивыми расами Азерота. Но судьба каждого существа в его собственных руках и руках Матери-Природы, а не в лапах Бронзового дракона.

Хейдив не сдержал улыбки. Темные глаза-бусинки отшельника светились одобрением, и Хейдив решил, что обязательно узнает, из-за какой провинности Чейн-Лу постигла кара затворничества. Седой Кейган-Лу сидел очень далеко от брата, как и положено по древним обычаям. Его острые когти впивались в безнадежно испорченный деревянный набалдашник посоха.

Как и другие пандарены, Хейдив, затаив дыхание, ожидал мнение Кейгана. Все, кто хотел высказаться, поднимались на ноги, чтобы другие видели их. Когда Кейган-Лу помогли подняться, его когти, оставляя глубокие борозды, еще сильнее врезались в деревянный шар.

— Мы обязаны Вневременному каждым днем нашей жизни. Это все знают.

Сидящие вокруг пандарены закивали.

— И мы будем чтить наш договор с Бронзовым драконом до последних мирных дней, пока будет вариться пиво, а Мать-Природа будет дарить новые жизни. Бронзовый дракон мог просить большее, но довольствовался лишь нашим согласием помочь этому ребенку.

Кейган-Лу перевел дыхание. Слишком давно он не произносил длинных речей. В идеальной тишине острый слух Хейдива различил даже шуршащий шум прибоя, хотя пандарены селились достаточно далеко от морского берега.

— Я поддержу лишь то решение, — медленно произнес седой пандарен, глядя на одного лишь Хейдива, — которое не нарушит договора с Бронзовым драконом.

Черно-белое море вокруг Хейдива взволновано колыхнулось — члены собрания повскакали со своих мест, что для Совета племени было непозволительным нарушением правил.

— Если при этом жизнь женщины будет спасена, — продолжил Кейган-Лу, и жители Пандарии мигом притихли. — Что ж…. Вневременный говорил, что ему нужен только ребенок.

Жены кинулись к мужьям, друзья пожимали друг другу руки, сотни рук коснулись плеч Хейдива, и все пандарены разом заговорили о том, что это решение они поддерживают без возражений.

Жизнь человеческой женщины измерялась часами, биение сердца опасно замедлилось. Нельзя было тянуть. Лекари Пандарии вызвали преждевременные роды, и извлекли на свет злополучное дитя. Хейдив слишком нервничал, чтобы участвовать в операции. Когда теплый ребенок оказался в его руках, пути назад не было.

Чем быстрее приближался Хейдив к морскому берегу, тем реже становился сосновый лес, а крепкий хвойный дух разбавлялся бризом с привкусом соли. Барабанная дробь частых волн, повторенная эхом, заглушала любые шорохи ночного леса.